Одри Хэсли - Близко к сердцу

Она вздрогнула, услышав отдаленный звон. Он раздался дважды, прежде чем она достигла лестницы.

— Завтрак для мадам готов! — возвестил Стивен, стоявший у подножия лестницы с латунным гонгом в руке. — И если мадам не соизволит явиться к столу прямо сейчас…

— Где ты нашел этот раритет? — засмеялась Эстелл, сбегая вниз. Она вдруг поняла, что бесполезно искать рациональные объяснения своему поведению. Жизнь, неделя или всего лишь час, — каким бы ни было время, отпущенное им, она проживет его на полную катушку до последней секунды, поскольку это, видимо, ее натура.

— Здорово, правда! — воскликнул он, кладя красивую вещицу на столик в коридоре. — Я нашел его в буфете. Линдси приобрела гонг, когда я был еще ребенком, чтобы не охрипнуть, созывая нас к столу.

Эстелл улыбнулась — ее сердце переполняла любовь.

Он отступил от нее на два шага.

— Чтобы сохранить дистанцию между нами, моя госпожа! — предупредил он с улыбкой. — Нам еще целый день работать, поэтому никаких нелепых выходок!

— А что ты называешь «нелепыми выходками»? — еле слышно прошептала Эстелл, входя за ним на кухню. — Мне… О нет! — простонала она, увидев на столе две одинаково огромные порции шоколадного торта и большие кружки сливок. — Стивен, ты шутишь!

— Я никогда не шучу с серьезными вещами! — с напускной важностью произнес он, а затем вздохнул: — О'кей, убери все это в холодильник, а я посмотрю, что смогу предложить тебе еще.

Когда Эстелл вернулась к столу, на нем уже появились вареные яйца и горка тостов.

— Великолепно! — воскликнула она и стала разливать кофе.

— Да, но мне не следует приучать тебя к этому! Боюсь, твой гипотетический мужчина не захочет так, как я, обслуживать тебя, не говоря уже о том, что и не сможет!

Эстелл заставила себя улыбнуться, хотя почувствовала острую боль.

— Если я пообещаю не привыкать, ты сможешь заставить себя приготовить еще несколько блюд?

— Ну что ж, — ответил он, сделав вид, что глубоко задумался, — это кое от чего зависит.

— От чего?

— От того, как ты будешь вести себя сегодня!

— Может быть, я и впрямь состою в дальнем родстве с твоей матерью, — прошептала она, — потому что вдруг поняла, что согласна пойти на многое, лишь бы ты продолжал готовить для меня вечно.

— Я искренне надеюсь, что нам не придется прибегать к понятию вечности, — пробормотал он загадочно. — Может быть, нам следует начать с небольшого отрезка времени, — добавил он.

— Как прикажешь тебя понимать? — спросила Эстелл, беря еще один тост. В ее глазах застыло недоумение, когда она попыталась представить себе, что он задумал.

— Просто подумай об этом, Эстелл, — ответил он, нахально улыбаясь, затем взял кружку и одним глотком допил кофе. — Мы сможем проработать целый день лишь в том случае, если ты будешь держаться от меня на расстоянии… а смотреть так, словно ты близко-близко!

— О, понимаю! — усмехнулась она. — Все зависит от меня, не так ли?

— Вот именно — только от тебя! — ответил он, вставая. — Поскольку у меня безвыходное положение: рядом с тобой я становлюсь совершенно безвольным… Прости, конечно, но должен поторопить тебя с завтраком, даже несмотря на то что он может оказаться последней моей стряпней. Мы уже и так засиделись!

Ни разу за весь день рука Стивена даже случайно не коснулась руки Эстелл, и он ни словом не обмолвился о ночи, проведенной с ней. В нем не наблюдалось стремления подвергнуть испытанию утверждение о том, что он теряет силу воли, когда оказывается рядом с ней. Эстелл это немного задело. Ее мысли приняли еще более печальный оборот, когда она напомнила себе, что он, в отличие от нее, не влюблен. Это объясняло, почему он смог так легко отделить день от ночи.

К тому времени, когда они вернулись домой после позднего ужина в ресторане, она убедила себя в том, что не привлекает его даже физически.

— Мне кажется, что сегодняшняя партия была одной из самых сложных, — вздохнул Стивен, входя в дом. — Но я очень горжусь тобой, — мягко добавил он, помогая ей снять пальто.

— Не понимаю почему, — тихо проговорила Эстелл, боясь взглянуть ему в глаза, чтобы не обнаружить сильного желания, охватившего ее. — По-моему, лучше такую партию отработать сразу, в один прием, чем утром опять начинать с нее.

— Это не совсем то, что я имел в виду, — сказал он, вешая пальто. — Завтра утром я приготовлю блюдо, от которого ты обалдеешь!

Она подняла на него глаза и в следующее мгновение оказалась в его объятиях.

— Я едва не сказал, что к ленчу, — невнятно пробормотал он, с трудом отрываясь от ее губ.

— Жаль, что не сказал! Это было бы замечательно! — выдохнула Эстелл, обнимая его так крепко, словно никогда не собиралась отпускать.

— Эстелл, ты не должна говорить подобных вещей! Завтрашний день полетит кувырком, если утром я вспомню твои слова! — тяжело вздохнул он и, подхватив ее на руки, закружил вокруг себя. — Я хотел отнести тебя наверх… — он поставил ее на ноги, — но потом решил, что лучше поберечь силы.

— В таком случае, может быть, мне отнести тебя? — предложила Эстелл, пряча лицо на его груди и чувствуя, что ее собственная грудь вот-вот разорвется.

— Нет, я не могу допустить, чтобы ты устала. Если хочешь, прими ванну, а я потру тебе спину, — предложил он, таща ее за собой вверх по лестнице. На полпути он остановился и вновь обнял ее. — Или я… Или мы можем просто отложить ванну на более позднее время!

Так они провели остаток стремительно сокращавшегося времени: дни — за странно формальным ритуалом работы, а ночи — в пылу необузданной страсти.

Эстелл оставила попытки найти какое-то объяснение такой двойственности взаимного существования, и их отношения постепенно замкнулись в рамках, где не существовало ни прошлого, ни будущего, а лишь настоящее… Наконец, за пару дней до расставания, Стивен начал пробивать окружавшую их стену вопросами о будущем.

— Ты никогда не говорила мне, что собираешься делать по возвращении в Лондон, — проговорил он внезапно, когда они брели по огромному супермаркету, в котором, по-видимому, последний раз делали совместные покупки. Этот вопрос он уже задавал однажды; тогда Эстелл, потрясенная открытием, насколько хрупкой может оказаться ее оборона в случае малейшего вторжения реалий жизни, обошла его молчанием. — Ты вернешься в магазин?

— На какое-то время, — ответила она, кладя кисть винограда в тележку для покупок.

Эстелл молилась про себя, чтобы он оставил эту тему. Единственное, что ее сейчас заботило, — это как достойно провести два оставшихся дня, о будущем она просто не думала.