Лора Брантуэйт - Рождественская история

— Да я не помню! — Дитрих болезненно поморщился, дотронувшись до разбитой губы. — А за лед спасибо.

— Врешь. Ты не из тех, кто напивается до потери памяти.

— А тебе откуда знать?

— Интуиция. Так что на самом деле стряслось?

— В баре была драка.

— Вы были в баре?

— Ну да. Затоварились в супермаркете, а когда ехали обратно, увидели очень милый бар. И решили пропустить по стаканчику.

— А дальше? — Патриция встала и подошла к нему. Каждое слово из Дитриха приходилось вытаскивать клещами, а оказывать давление на человека, лежа в постели, сложно.

— А потом два придурка на нас с Эриком наехали. Знаешь, как это бывает…

Патриция вгляделась в его глаза, он отвел взгляд.

— Ты, друг мой, говоришь что-то не то. Не надо мне лгать. Все и без того очень непросто.

— Ладно… Ты только не кипятись.

— Ну?!

— Это мы с Эриком подрались.

Патриция резко села на стул. Дитрих, судя по всему, продолжать не собирался.

— Из-за чего? — демонстрируя величайшее терпение, спросила Патриция.

— Из-за тебя.

— Что?!

— Ну… то есть… не совсем.

— Не тяни! — взвыла Патриция.

— Я очень быстро набрался… Выпивка не моя сильная сторона. И шлепнул официантку пониже спины. Заигрывал с ней. Твой благородный джентльмен сказал, что я напрасно так делаю, когда меня ждет дома красивая и любимая женщина. Я что-то ему такое ответил… И понеслось.

Патриция с шумом выпустила воздух из легких. Она не верила своим ушам. Эрик Уайз подрался из-за нее с кем-то. Ха! С кем-то… С ее любовником, который на самом деле мужчина по вызову.

Ну и дела.

Она не знала, как к этому отнестись: обрадоваться или разозлиться. Или махнуть рукой и сделать вид, что ничего не произошло. Она посмотрела на Дитриха:

— Знаешь, я платила твоему агентству большие деньги не за то, чтобы ты лапал официанток в барах.

— Да знаю я! Я не отдавал себе отчета в том, что делаю. Зато я заработал украшения, с которыми месяц не выйду на работу!

— Поделом, — процедила Патриция сквозь зубы.

Ничего, что так вышло. Дитрих, конечно, показал себя не с лучшей стороны, но это разбавило в глазах общественности их приторно-идиллические отношения. Хорошо. То есть придется смириться. Что сделано, то сделано.

— У меня есть кое-что, чтобы скрыть твою сказочную красоту. — Она порылась в сумке и достала косметичку. — Пудра и тональная основа — тебе. Не вздумай стащить помаду и тени. Они от «Маргарет Астор», моя любимая коллекция.

Приняв душ, одевшись, приведя в порядок лицо и волосы, Патриция отправилась осведомиться насчет завтрака.

— Доброе утро.

Похоже, он караулил ее под дверью пол-утра. У Эрика была слегка припухшая переносица и очень жесткий, сухой взгляд. Патриция никак не могла понять, что именно он выражает.

— Доброе. Ты в порядке? Вы с Дитрихом вчера наломали дров…

— Это Дитрих наломал дров, — парировал Эрик.

— А ты, как я слышала, выступил защитником моей чести? — Патриция постаралась придать своему голосу оттенок небрежности и насмешливости.

Эрик не ответил. Скрестил руки на груди.

— То, что я подпортил ему лицо, — он кивнул на дверь спальни, за которой изощрялся с косметикой пострадавший Дитрих, — не очень дорого будет тебе стоить?

Патриция стояла и ждала, когда до нее начнет доходить смысл вопроса. Сердце ухнуло куда-то вниз, а в горле возникла неприятная, тошнотворная пустота. Он знает?!! Дальше мысли никак не складывались в нечто опознаваемое и пригодное для обдумывания.

— Если что, я от своих поступков не отказываюсь, можешь прислать мне счет. — Он, казалось, очень медленно развернулся и пошел прочь. Ступеньки деревянной лестницы скрипнули под его ногами.

Патриция впервые в жизни не нашлась, что сказать. Она влетела обратно в комнату, бросилась к Дитриху и схватила его за грудки. Трудно представить, насколько опасной и сильной может казаться разъяренная женщина. Она точно знала одно: нужно разорвать Дитриха на кусочки и сжечь в камине. Чтобы не было свидетелей. Потом то же самое проделать с Эриком. Но это потом.

— Ты что наделал? — прошипела она. — Ты ему проболтался?!

— Нет! — Дитрих перестал растерянно моргать и попытался высвободиться. Тщетно: хватка у Патриции была железная.

— Он только что мне сказал почти открытым текстом, что знает, что я тебе заплатила! И нет тебе спасения, — добавила Патриция.

— Я не говорил! — Дитрих энергично замотал головой.

— Я сотру тебя в порошок. Тебе негде будет работать, негде будет жить, потому что никто во всем Вашингтоне не возьмет тебя на работу… — пообещала Патриция.

— Ну клянусь, что не говорил!

— Не верю… Ты был пьян, милый, сам сказал. Может, все-таки сорвалось словечко-другое?

Дитрих пристыженно молчал. Патриция вдруг поняла, что так и было. Эрик начал его дубасить за неуважение к ее драгоценной особе, а может — просто из ревности и неприязни, не важно. И тут Дитрих ляпнул что-то насчет того, что…

Патриция хотела трех взаимоисключающих вещей: провалиться сквозь землю и оказаться где-нибудь в Азии, или в России, или в Австралии; умереть; отмотать ленту времени назад на неделю. Ну хотя бы на три дня.

Она бессильно опустилась на кровать. Дитрих, судя по всему, тоже не знал, куда себя девать.

В дверь постучали.

— Мисс Дин! Мистер Райм! Завтрак подан…

Лиз даже не представляла, как сильно Патриция ненавидела ее в эту минуту.

Для нее Страшный суд настал внезапно, и он не сулил ей ничего хорошего.

11

Завтрак тянулся для Патриции, как десять лет тюремного заключения. Ее сердце то и дело замирало, например, когда ее мама и миссис Принчек в один голос спросили, что случилось с Дитрихом и Эриком. Вчера вечером они не имели счастья лицезреть их вернувшимися с «прогулки». Это выпало на долю Лиз, которой кто-то из «ковбоев» отдал сумки с покупками, и Патриция догадывалась, что не Дитрих. Однако Лиз, как ни удивительно, держала язык за зубами. Или же Аманда и ее подруга очень натурально изобразили потрясение.

Патриция уже обдумывала, выбежать ли из столовой побыстрее или же выйти с достоинством. Но ей оставалось только хлопать ресницами, когда Эрик и Дитрих, поддерживая друг друга, рассказали вполне связную историю о том, как в баре трое подвыпивших парней пристали к двум молоденьким девушкам и им пришлось вступиться за честь дам…

— О, парни, так вы, наверное, крепко сдружились теперь! — воскликнул мистер Принчек. — Ничто так не сближает, как хорошая драка на одной стороне.

— Эрик, сынок, а где ты учился драться? Я смотрю, тебе повезло больше, чем… — Роберт сначала высказал свою мысль, а потом только осознал, что допустил страшную бестактность по отношению к будущему зятю.