Донна Клейтон - Заботливый опекун
— Вот черт! — выругалась она себе под нос. Не успела. Теперь придется долго и нудно объясняться.
Пока она мучительно раздумывала, что лучше — скрыться в своей спальне или же перехватить его в гостиной, — в коридоре раздались его уверенные твердые шаги.
— А, вот ты где! — Он был явно доволен, что застал ее дома. — Я искал тебя по всему офису. Ты в порядке? Я думал, мы вечером поужинаем.
У Кейси возникло непреодолимое желание немедленно сказать ему все, признаться, что теперь она знает всю правду, но язык словно присох к небу.
Блэйк глянул вниз, увидел в ее руках дорожную сумку и нахмурил брови, на красивом лице отразилось крайнее недоумение.
— Ты что тут делаешь? Что происходит, Кейси?
— Я ухожу. — Заявление прозвучало вовсе на так твердо, как хотелось бы, и проклятые ноги словно вросли в мягкий ковер.
— Уходишь? — В его тоне и в широко раскрывшихся темных глазах мелькнуло недоверие. — Куда это? И почему вдруг?!
— Не знаю, куда, — созналась она. — Наверное, сначала обратно, к Эймосу и Оливии. Но там я не останусь. Я… я собираюсь поехать куда-нибудь… туда, где я действительно смогу быть собой. Где смогу жить самостоятельно. — Ее обличительная речь вылилась в неясное, робкое бормотание, окончательно сбившее его с толку.
— Кейси…
— Слушай, я ухожу. — Наконец-то ее ноги, кажется, оторвались от пола. Она подошла к двери, протиснулась мимо него и направилась в гостиную, не смея обернуться. — Можешь радоваться, ведь ты этого хотел? Ради этого ты старался?
Он, вероятно, был так ошарашен, что замер на месте, и Кейси удалось дойти до входной двери.
Металл дверной ручки приятно охладил ладонь, но не успела Кейси повернуть ее, как почувствовала на плече тяжелую руку. Блэйк резко развернул ее к себе лицом.
— Не кажется ли тебе, что следует дать объяснения? — строго спросил он.
Она только молча и дерзко посмотрела на него.
— Кейси! — Убрав руку с ее плеча, он покачал головой, словно в наваждении, не сводя с нее взгляда. — Я не могу поверить. Ты просто… просто не можешь уйти.
— Еще как могу! — Она упрямо вздернула подбородок. — Я могу делать все, что захочу. Я совершеннолетняя, забыл? — Она понизила голос, и устало добавила: — И давно уже не ребенок.
Прямо на глазах его замешательство сменилось разочарованием, а потом он рассердился.
— Так… и как же, черт возьми, прикажешь тебя понимать?! — Пытаясь сдержаться, он провел рукой по своим угольно-черным волосам. — Пару часов назад все было замечательно, совещание прошло успешно, весь день ты была довольна, согласилась пойти со мной отпраздновать успех.
«И все сразу» — так он сказал тогда. Сказал, что хочет отпраздновать все, и даже поцеловал ее. В губы.
Невольно вновь подумалось о том, что могло скрываться за этой фразой, и от чего придется отказаться, как только она выйдет за дверь.
— По крайней мере, — продолжал он, яростно сверкая глазами, — мне так показалось. По-видимому, ты истолковала наш последний разговор как-то иначе.
— Мне показалось то же самое.
— Что, в таком случае, произошло? Почему ты это делаешь?
Она тяжело, с грустью, вздохнула.
— Скажем так: я свела концы с концами.
Он еще сильнее нахмурился.
— Если ты сердишься, давай, скажи мне, что я такого натворил, и я постараюсь это исправить. Но, прошу, перестань говорить загадками, я не в настроении сейчас играть в игры.
— Ах, тебе сейчас не до игр, скажите пожалуйста! — Внезапно она перестала сдерживать собственный гнев, вспомнив о поступке Блэйка. О том, как ловко он сумел одурачить и использовал ее. — Я все теперь знаю, ясно?!
— Что ты знаешь, ради Бога, Кейси, о чем речь?!
Дорожная сумка, которую она все еще держала в руках, внезапно свинцовой тяжестью напомнила о себе, и Кейси разжала руку. Сумка тяжело грохнулась на пол. Подняв голову и глядя ему прямо в глаза, она заговорила решительно и отчетливо, так, чтобы не пришлось повторять дважды.
— Когда ты предложил мне выйти за тебя, — начала она, — моей первой мыслью было, что ты хочешь сохранить контроль над моими деньгами. Потом я подумала, что ты мог каким-то образом, не вполне законно, распорядиться моей долей в компании. — Она скрестила руки на груди. — И, в конце концов, я решила: ничего страшного, я все равно дам тебе согласие.
Она вовсе не собиралась говорить ему, почему решила выйти за него. Не надо ему знать, как сильно она любила его, так, что была готова даже пожертвовать всем, чем владела. Ее женская и человеческая гордость не позволяли признаться в этом. И потом, какая теперь разница, когда она знает, каковы его истинные чувства.
— И после той ночи, когда мы… — она не в силах была выговорить «занимались любовью», — спали вместе… в тот вечер, когда ты объяснил мне, кто я есть на самом деле, когда заставил меня почувствовать стыд и раскаяние за то, что я манипулировала тобой, честное слово, мне хотелось провалиться сквозь землю и никогда не возвращаться. Ты ясно намекал, какого отношения я заслуживаю.
При этих словах Блэйк сжал челюсти, и скулы у него задвигались от напряжения.
— Ты заставил меня понять, как это нечестно — манипулировать людьми, как несправедливо и подло обманывать тех, кто тебе доверяет, и вообще всех, с кем имеешь дело. Ты преподал мне хороший урок. И ты, кажется, действительно казнил себя за то, что переспал со мной. И за то, что лишил меня невинности. — (Он вздрогнул, как от удара.) — И знаешь, что я еще думала в тот момент? Что ты самый благородный и достойный из мужчин, которых я встречала в жизни. Ты сумел внушить мне желание исправиться, сам стал примером для меня. — «Ты заставил меня еще сильнее любить тебя», — хотелось ей добавить, но она не посмела. — Ты помог мне по-новому взглянуть на собственную жизнь, сосредоточиться на тех вещах, которые были действительно важны. — Глаза у нее сузились, голос стал тише, когда она добавила: — И все это время ты сам манипулировал мной и обманывал меня.
Она хохотнула, и в этом холодном и неискреннем смехе не было и намека на веселость.
— Ну что, разве ты не доволен мной? Теперь мне стали известны истинные мотивы твоей женитьбы на мне. Может, я и медленно соображаю, но я не полная идиотка. Свои опекунские обязанности ты выполнил до конца, не так ли? Испугался, что я собираюсь разрушить свою жизнь, и женился на мне, чтобы этого не произошло. Ты просто хотел дождаться, пока я окончательно повзрослею.
Ох, как было унизительно говорить все это и как легко стало теперь, когда она закончила. Что же, стоит пойти до конца, наплевать на чувство собственного достоинства и выразить все, что она думает о нем и о его дурацких расчетах.