Мэхелия Айзекс - Летняя ночь
– Теперь ты доволен? – В словах звучала горечь, но голос Николь по-прежнему дрожал, и это не обмануло Райана.
Просунув руки под халат, он спустил его с плеч Николь. Халат упал на пол, и Райанприжал ее к себе, испытав неземное блаженство, немного смягчившее боль желания.
– Нисколько, – прошептал он, прижимаясь к ней бедрами, и был вознагражден тем, что ее губы приоткрылись, готовые принять его. – Ничуть, – повторил он ей прямо в губы. – Боже мой, Ники, мы не можем снова упустить это.
Он поцеловал ее и, скользнув языком по подбородку, наклонился и покрыл жаркими поцелуями ее грудь. Осторожно лизнув набухший сосок, он взял его в рот и с силой втянул внутрь. Николь вздрогнула, когда он слегка укусил ее, и Райан понял, что она отзывается на его прикосновения со страстью. Его руки скользнули вдоль ее грудей, обогнули бедра и сжали соблазнительно округлые ягодицы. Николь не выдержала и выгнулась ему навстречу, когда его большие пальцы нашли чувствительный выступ копчика. Он осторожно раздвинул ей ноги, коснулся разгоряченного пульсирующего лона, и у нее перехватило дыхание.
– Ты хочешь меня, – хрипло, с торжеством прошептал Райан и, подхватив ее на руки, отнес на кровать.
На мгновение, пока он сражался с ботинками и одновременно пытался расстегнуть ремень, его решимость поколебалась: он увидел, что глаза Николь широко раскрыты и смотрят на него с каким-то странным выражением. Взгляд был какой-то застывший, но Райан быстро убедил себя, что это ему только кажется. Она возбуждена не меньше его, это же сразу видно. Наконец он лег рядом с Николь и уже потянулся к ней, как она заговорила:
– Мы собираемся заняться сексом? – тихо спросила она.
– Нет, – ответил он, как только обрел способность говорить. – Мы будем заниматься любовью.
– Любовью? – Голос Николь сорвался. – Да ты понятия не имеешь, что это такое.
– Какого черта?! – Возбуждение Райана как рукой сняло.
– Ты поэтому и пришел сюда? – Николь приподнялась на локте, полностью игнорируя тот факт, что лежит в чем мать родила. – На Плейн-лодж действительно совершено нападение или это только предлог, чтобы проникнуть сюда?
Райан сглотнул, и ему внезапно стало тошно. Эта женщина даже говорит не так, как та Николь, которую он знал.
– Не говори глупостей, – пробурчал он, отодвигаясь, чтобы она не могла видеть, как бессильно повисло его мужское достоинство. – Нападение действительно было. Думаешь, я стал бы лгать тебе по такому серьезному поводу?
– Не знаю, – сказала Николь и, помолчав, спросила: – А стал бы?
– Нет, – отрезал он, поднимаясь и натягивая брюки. – Не глупи.
– Разве это глупость? – задумчиво спросила Николь. – Напрашивается другой вопрос: по какому поводу ты стал бы мне лгать? – Она набрала воздуха в легкие. – Скажи, ты мне лгал, Райан? После того, как я вернулась? Мне нужно знать.
– Я не желаю продолжать этот разговор. – Хуже, чем теперь, ему, похоже, никогда не было. Застегнув брюки и ремень, он заставил себя отвернуться от нее и прибавил: – Я передал тебе сообщение, поступай как знаешь. – Подхватив пиджак, который он бросил на пол, и стараясь не смотреть на ее такое соблазнительное тело, Райан направился к двери. – Я ухожу.
– Подожди!
Ее вскрик остановил его, но он не обернулся. Просто стоял и ждал: пусть скажет, чего ей нужно. Он услышал, как Николь соскочила с кровати и поспешно натянула халат.
– Когда ты едешь? – спросила она.
– А тебе-то что? – Райан не удержался и бросил через плечо недоверчивый взгляд.
Николь пожала плечами, но краска, залившая ее щеки, говорила о том, что она вовсе не так бесчувственна, какой хотела казаться.
– Я… я согласна, чтобы ты меня подбросил, если, конечно, твое предложение еще в силе. Если ты передумал, я пойму.
– Да неужели? – Руки Райана сами собой сжались в кулаки. Его бесило, что она по-прежнему ухитряется вывести его из равновесия, причем без всяких усилий с ее стороны. Однако надо срочно взять себя в руки. Нельзя допустить, чтобы Николь поняла, как сильно он задет. – Скажем, где-нибудь через час? – спокойно произнес он. – Я заеду за тобой в девять и буду ждать у отеля.
– Хорошо. – Николь облизала губы, и Райану снова пришлось отвести глаза. Он направился к двери, и тут она тихо сказала: – Извини, если ты считаешь, что я плохо обошлась с тобой. Я… просто не люблю, когда надо мной издеваются.
12
О Господи, зачем она это сказала? Николь застонала. Надо же было так сглупить! И чего она принялась перед ним извиняться? Он этого не заслуживает. Может, тетя Бй и попросила его рассказать ей о случившемся, но ведь это не значит, что он должен был заявиться к ней в половине восьмого утра. Наверняка рассчитывал застать ее еще в постели. Позвонив на сервис и заказав в номер кофе и апельсиновый сок, Николь беспокойно заходила по комнате. Ну и наглость! Хуже того – он еще притворился, что хочет заняться с ней «любовью»! Считает ее круглой дурой? Наверняка так оно и есть, иначе он не стал бы предлагать ей такое. Ему ведь на нее наплевать. Ему наплевать даже на его девушку! Единственное, о ком он вообще думает, – это его собственная драгоценная персона.
И зачем она согласилась ехать с ним? Расписание поездов лежит в ящике письменного стола, так что у нее нет даже оправдания, будто она не знает, когда уходит поезд на Кемден. Надо было позволить ему уйти. Раз и навсегда дать ему понять, что ей ничего от него не надо. Почему она этого не сделала?
Николь вздохнула. Самое печальное, что она и сама не знала, почему согласилась ехать с ним в Плейн-лодж. Единственное объяснение лежит на поверхности: несмотря на все ее потуги, она не забыла его. Конечно, это безумие, особенно после того, как он с ней обошелся, но, что бы она ни говорила и ни делала, факт остается фактом: после Райана она не могла найти счастья ни с одним мужчиной. Разумеется, говорить ему это нельзя, с горечью подумала Николь, поспешно сбрасывая халат и роясь в ящике в поисках белья. С волосами она возиться не стала, просто заплела их во французскую косу, оставив прядки, которые яркими пятнами окружили ее бледное лицо. Она надела тот же брючный костюм, что был на ней на похоронах, а под него – кремовую шелковую блузку, подчеркивавшую линию шеи.
Когда прибыл завтрак, Николь как раз застегивала сапоги на толстой подошве. Быстро выпив сок и две чашки кофе, она побросала в рюкзак кое-какие вещи. Одежды ей было нужно всего на пару дней. Время, отведенное ей Робертом Грейнджером, быстро истекало, и если она не хочет рисковать работой, то в Нью-Йорк надо вылетать до конца недели. Сейчас эта перспектива почему-то не казалась ей заманчивой, но Николь понимала, что у нее нет выбора.
