Холли Престон - Поверь и прости
После этого она застегнула на шее жемчужное ожерелье. Подумать только — она обнаружила его в своей сумочке! Должно быть, Тельма положила его туда, когда укладывала ее вещи, или она сама по рассеянности сделала это. Да это и не важно. Надевая его, она просто хотела поддеть Трэвиса.
Ринна посмотрела на себя в зеркало, и в этот момент тревожная мысль осенила ее. Она готова поклясться, что Трэвис Мартин ей не безразличен. Иначе, с какой стати ей идти на все эти ухищрения, если не ради него? Отрицать бесполезно, она старается привлечь к себе его внимание. Но зачем? Почему она ведет себя так? Она должна признать, что иногда он бывает добрым, заботливым и весьма привлекательным. И потом, он ведь красивый мужчина: высокий, прекрасно сложенный, крепкий и сильный, благодаря выполняемой им нелегкой работе. Несмотря на его подчас кажущуюся грубоватость, в нем узнавался человек, привыкший к роскоши и знакомый со светскими манерами. Да это и не удивительно. Мартины были семьей, глубоко уходящей корнями в традиции аристократии южных штатов.
Погруженная в раздумья, Ринна начала накладывать крем на лицо. И все же Трэвис не такой, как остальные члены семьи. Он какой-то анахронизм, ему достались черты характера одного из его буйных предков — возможно, пирата или благородного разбойника. Наверное, поэтому он так сильно и отличается своим поведением от отца и братьев. Он постоянно раздражен, высокомерен и груб. Ринне не хватало эпитетов: список его недостатков можно было продолжать до бесконечности.
С удивлением она отметила, что испытывает легкое чувство вины за свою брюзгливость. Она вздрогнула, услышав скрип двери, и обернулась. Один короткий взгляд — и Трэвис заметил все: бигуди, фланелевый халат, крем, толстым слоем покрывавший ее лицо. Его брови поползли вверх.
— Смотрю, ты вновь достала свой сногсшибательный наряд. Перед ним бледнеют модели от Диора.
— Красивый, правда? — Ринна провела рукой по халату, стараясь не обращать внимания на его язвительный тон.
— Весьма. — Он вошел внутрь и закрыл дверь. — Жаль, что он напрасно пропадает. Ведь ты не забыла, что мы поженились отнюдь не из-за дикой страсти?
Ринна улыбнулась и с вызовом легкой походкой направилась к кровати. Откинув покрывало, она сказала:
— Кого из нас ты стараешься убедить, Трэвис? Я ничего не забываю. Меня интересуют только деньги и день, когда я смогу их получить.
— Несомненно. — С язвительной усмешкой он начал снимать рубашку, краем глаза наблюдая за ней. — Следует понимать, что ты собираешься спать в моей постели?
— В нашей постели, — поправила она его. — Да, именно в ней я и собираюсь спать. Она достаточно просторна для двоих. Если ты только не станешь тянуть одеяло на себя.
— Постараюсь поделиться, — лениво заметил Трэвис. Теперь он снимал сапоги. С шумом бросив их на пол, он продолжил: — Между прочим, я до сих пор не смог поговорить с адвокатом по поводу усыновления Энди. Боюсь, нам придется терпеть наши непримиримые противоречия еще несколько недель.
— Прекрасно. Планируй свое время сам. — Ринна одной рукой дотронулась до жемчужин на шее, а другой указала на окружавшую ее роскошную обстановку. — Мне очень нравится быть хозяйкой в доме и все такое… Мне необходимы новые туалеты, ведь теперь я занимаю здесь высокое положение. Отправлюсь за ними завтра. Я недавно в Лексингтоне. Есть здесь поблизости магазины модной одежды?
— Мне казалось, ты говорила, что твои сбережения слишком малы.
— О! — Ринна постаралась изобразить улыбку. — Я не стану платить наличными. Я попрошу прислать счет. Достаточно упомянуть твое имя. Ты случаем не знаешь, где хороший ювелирный магазин? Мне нужны серьги к моему жемчужному ожерелью.
— Неужели? А что, если я не стану платить за все эти безделушки?
— Ты забываешь, какой изворотливой я могу быть, Трэвис. В нашем положении муж несет ответственность за счета жены. Тебе это, конечно, известно… — Она мило улыбнулась и, изобразив удивление, продолжила: — Только не говори мне, что ты не знал об этом юридическом факте. Да, к тому же теперь я вспоминаю, что счета за заказы не оговорены в нашем брачном контракте. Очень жаль.
— До чего же ты непостоянна, Ринна! Совсем недавно ты твердила о своем бескорыстии. Помнится, ты сказала, что я могу убираться со своими деньгами ко всем чертям.
— Разве ты еще не понял, как я непостоянна? Это одна из женских привилегий. Я решила не пытаться дурачить тебя. О, — продолжила она тем же слащавым тоном, — с утренней почтой пришли несколько приглашений. Мы их примем?
— Пожалуйста, если считаешь, что справишься со своей ролью. — Он помолчал, затем повернулся к ней. — Помни, нам предстоит изображать из себя влюбленных.
Ринна пожала плечами, как ей представлялось, с видом полного равнодушия.
— Думаю, справлюсь.
— Уверен, что справишься. — И он начал снимать брюки с таким безразличием, словно ее не было в комнате. Ринна заворожено смотрела на него. Его ноги были длинными и стройными. Густые темные волосы покрывали его крепкие, мускулистые ляжки; он согнул одну, а затем другую ногу, и стало заметно, насколько гибки его мышцы.
Она подняла глаза, и их взгляды встретились. Он следил за ней, пытаясь оценить ее реакцию. Начался безмолвный поединок, каждый старался навязать другому свою волю: он — заставить ее продолжать наблюдение за ним, она — вынудить его продолжить раздеваться. Испытывая стыд, Ринна, однако, отказывалась отвести взгляд. Если она уступит, он сочтет ее поступок трусостью.
Через секунду, когда дело дошло до нижнего белья, Ринна пожалела, что не выбрала более скромный способ доказать превосходство своей силы воли. Она постаралась сосредоточить взгляд на его серых глазах и не замечать всего остального. Прошло мгновение, показавшееся ей вечностью, пока он стоял перед ней, бросая ей вызов. Затем, без единого слова, полностью обнаженный, он направился в ванную.
Ринна лежала на кровати, лицо ее горело от ярости. Черт бы его побрал! Пусть ей потребуется все ее самообладание, она не уступит ему. И даже если ей потребуется весь остаток жизни, она вернет ему деньги за больничные счета своего отца.
К тому времени, когда Трэвис, обернув торс полотенцем, вернулся в комнату, ей удалось немного успокоиться. Она притворилась, что зачиталась журнальной статьей, пока он ходил по комнате, готовясь лечь в постель. Но от нее не ускользали, ни одно его движение, ни один шаг. Наконец кровать заскрипела под тяжестью его тела. Ринна быстро погасила свет.
— Спокойной ночи, Трэвис, — сладким голосом произнесла она.
— Спокойной ночи, Ринна.
