Патриция Нолл - Повод для встреч
— Послушай, Шеннон, пора остановиться, — сказал он, прижавшись к ней лбом, словно боясь потерять контакт. — Ситуация выходит из-под контроля.
Девушка нервно сглотнула. А может, не стоит, засомневалась она, но нет, надо идти до конца.
— Люби меня, Люк. Пожалуйста…
— О, Шеннон, но это же…
— Разве не об этом мы оба мечтаем? — Шеннон вскинула подбородок. Это все равно неизбежно. — Лично я мечтаю об этом уже давно.
Люк изумленно открыл рот.
— Ты что, меня все еще боишься? — спросила Шеннон.
— Чертовски!
— Отлично, тогда ты должен знать, что я боюсь тебя с нашей первой встречи. — Шеннон предпочла не вдаваться в разъяснения. Иначе она выдаст свои чувства раньше времени. — Неужели тебе нравится, когда тебя упрашивают, Люк?
— Нет, — выдохнул он. — Я что, похож на идиота?
Он нежно уложил ее на кровать, накрытую чистым белым покрывалом.
— Я решил придержать это гнездышко, на всякий случай. По-моему, случай представился.
— Да. — Шеннон раскинула руки. — Я хочу тебя, Люк.
Повторного приглашения не требовалось. Люк встал и стремительно скинул свою одежду. У Шеннон пересохло во рту.
— Знаешь, я тебя сразу оценила, хотя ты стоял ко мне спиной. Но ты превосходишь все ожидания.
Люк напрягся. Его сконфуженная физиономия рассмешила Шеннон.
— Только не рассказывай, что раньше тебе этого не говорили.
Люк наклонился к ней и нежно заключил ее в свои объятия.
— Я… — начал, было он, но поцелуй Шеннон не дал ему договорить.
Жаль, что не пришлось услышать конец истории, подумала она, отдаваясь во власть его страждущих рук, неистово ласкающих ее тело.
Страсть нарастала с каждой минутой. Неистовый шепот усиливал желание. Как долго Шеннон ждала этого! Наконец-то ей удастся воплотить все свои фантазии, с восторгом думала она.
— О, Шеннон, ты просто не знаешь, что со мной творишь, — шептал он, прерывисто дыша.
— А ты не представляешь, что делаешь со мной, — отвечала она. — Я чувствую себя самой желанной женщиной на свете.
— Так оно и есть, — засмеялся он. — Можешь в этом не сомневаться.
Выгнув спину и стиснув зубы в предвкушении того, что должно было случиться, Шеннон приготовилась принять его. Будет немного больно, но это скоро пройдет.
Люк замер. И посмотрел ей в глаза.
— Но, Шеннон, я…
Нежно обняв его за плечи, девушка не позволила ему встать.
— Я твоя, Люк, — прошептала она.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Но почему ты молчала? — спросил Люк Шеннон, которая нежно поглаживала ему грудь. Ей, уютно, как в гнездышке, устроившейся в его жарких объятиях под теплым покрывалом да при тлеющих угольках в печи, никакой шторм был не страшен. — Так почему ты мне не сказала? — не отступал он.
— О чем, Люк? — Она удивленно вскинула голову.
Его встревоженные глаза потемнели.
— Что у тебя никогда на было мужчины. Или ты думаешь, я не имел права это знать?
Его холодящий душу тон совсем ее не устраивал. Она и так с трудом согрелась, и снова замерзать не было никакого желания.
— Я об этом как-то не думала. Да и потом, когда я должна была это сказать? При первой встрече? Или неделю назад?
— Час назад, меня бы это вполне устроило, — сухо бросил он.
Очнись, Люк. Нам обоим не до того было.
— Пожалуй. Но мы не учли еще кое-что. Мы не предохранялись. Клянусь тебе, Шеннон, со мной такое впервые. А что, если у тебя будет ребенок?
Не может быть, хотела сказать Шеннон. Однако, мысленно прикинув сроки, связанные с началом и концом своего цикла, девушка вздрогнула. Ответа не требовалось.
— Через пару недель мы все узнаем.
— Я не хочу ждать. Что за тон?
— Я тебя не понимаю.
Люк расправил плечи и, притянув девушку к себе, посмотрел ей в глаза.
— Мы поженимся немедленно, — спокойно заявил он.
— Что? — воскликнула ошарашенная Шеннон.
Он укутал ее покрывалом и начал собирать свою одежду. Встряхнув сырые джинсы, он натянул их на себя.
— Я сказал, мы поженимся. Прямо сейчас.
— Нет, — запротестовала Шеннон. — В этом нет необходимости. Ведь мы даже не знаем…
— Это необходимо, — категорично прошептал он, наклоняясь к ней. — Я не хочу, чтобы вокруг нашего ребенка ходили слухи.
— О, Люк, ну кто сейчас на это смотрит…
— Я! — твердо заявил он, тыча себя в грудь. И принялся натягивать свою мокрую рубашку.
— По-моему, ты перебарщиваешь.
— Это мой долг, — серьезно ответил он.
— О каком долге ты говоришь? — взвилась Шеннон, взбешенная его упрямой настырностью. — Никто, кроме меня самой, не несет ответственности за мои поступки. Неужели ты думаешь, я ждала до двадцати семи лет, потому что не знаю, чем это может закончиться?
— Но ведь ты и сама признала, что нам было не до этого, — ответил он, бессильно свесив руки.
— Зато сейчас мне все ясно, — заявила она, кутаясь в покрывало. — Твое чрезмерное упрямство отравляет тебе жизнь.
— Привыкай, — рявкнул он, выходя из себя.
— Что? — Шеннон не верила собственным ушам. Как можно быть таким бестолковым!
— Знаешь, Шеннон, я не собираюсь повторять ошибки своего отца.
— Какие ошибки? О чем ты говоришь?
— Моя мачеха женила его на себе. После смерти матери он потерял рассудок. Стал пить, забросил ранчо, дом, землю и все остальное. Они встретились с Катрин в ночном баре, и она быстренько его окрутила.
— Но при чем тут…
— Намеренно забеременев, она не оставила ему выбора. Только несколько лет спустя она рассказала мне эту историю, — сверкая глазами, добавил он.
Ну, это уж слишком, негодовала Шеннон.
— Ты хочешь обвинить меня в…
— Нет, что ты. У нас все будет по-другому. — Люк натянул носки и надел сапоги. — Мой отец снял с себя всякую ответственность и поплыл по течению, пока трясина не засосала его окончательно. Я не пойду по его стопам.
Несмотря на свое раздражение, Шеннон сейчас испытывала к нему симпатию, особенно вспомнив лишенное здравого смысла завещание его отца. Однако и он должен ее выслушать.
— И все же, Люк, я привыкла решать за себя сама.
— И ты называешь это решением? — Он кивнул в сторону кровати. — Это же обычная похоть, физическое влечение, не больше. Я поклялся, что никогда не пойду на это, но что теперь говорить, дело сделано, и нам предстоит его расхлебывать.
Как можно быть таким циничным, негодовала оскорбленная Шеннон.
— Это же просто нелепо. Повторяю, я отвечаю за свои поступки.
— Все мы такие. Кроме того, не собираешься же ты опозорить свою семью?
Это было ее больное место, и он это знал. Погруженная во мрак комната с гаснущим пламенем в печи разделяла их. Горделиво расправив плечи, Люк смотрел на нее своим привычно прямым, спокойным взглядом. Напрасно Шеннон пыталась уловить в нем хоть каплю нежности.
