Кэрол Мортимер - Нежное сердце
— Кто вы? — хрипло проговорил Цезарь.
Ее рука упала. Она недоуменно взглянула на него:
— Я сестра Грейс, Бет.
Цезарь повернулся к Грейс.
— Что происходит? — холодно осведомился он.
Грейс увлажнила губы кончиком языка:
— Я…
— Ты собираешься разыграть меня? — Цезарь сжал кулаки, глаза его засверкали.
Не на такую реакцию рассчитывала Грейс.
Но его поведение свидетельствовало об одном: Цезарь тоже увидел сходство между Бет, своей матерью и своей сестрой Габриэлой. По крайней мере, волосы у них были одного цвета. И было несомненно, что он разозлился на Грейс, поскольку она разбередила старую рану.
— Прежде чем уехать в воскресенье, я пошла в твою спальню, чтобы забрать оттуда кое-что. — Щеки Грейс заалели. — Я увидела на столике фотографию, на которой ты и Габриэла.
— В его спальню? — возмутилась Бет. — Грейс, что ты делала в спальне Цезаря Наварро?
— Сейчас это не важно, — отмахнулась она, понимая, что пылающие щеки выдают ее с головой. — Я увидела фотографию, Цезарь, — твердо продолжила Грейс. — И… в общем, ты сам видишь. — Она махнула рукой в сторону Бет. — Сходство…
— Чисто внешнее, — отрезал Цезарь. — Моей сестры давно нет, а это… — он тоже махнул рукой в сторону Бет, — жестоко и…
— На вашем месте я бы попридержала язык, — предупредила Бет. Ее глаза яростно сверкали. — Моя сестра не умеет быть жестокой. Он искренне верит, что я прихожусь вам родственницей. Должна признаться, полюбовавшись на вас, я рада, что это не так, — фыркнула она. — Уверяю вас, мистер Наварро, единственная вина Грейс состоит в ее искренней вере в то, что я могу оказаться вашей пропавшей сестрой Габриэлой.
— Габриэлой?!
Все трое повернулись на звук женского голоса. Грейс смотрела на высокую светловолосую женщину с растущим смятением, Цезарь — с едва сдерживаемой яростью, а Бет… Бет уставилась на Эстер Наварро так, словно увидела призрака. Или отражение самой себя, какой она станет через тридцать лет.
Грейс не думала, что встретит Эстер Наварро в квартире Цезаря. Но, увидев ее и Бет рядом, несложно было заметить их сходство: волосы, высокий лоб, щеки, решительный подбородок, пухлые губы.
— Кто вы? — побледнела Бет.
Эстер Наварро покачнулась и ухватилась за притолоку. Ее голубые глаза стали огромными.
— Этот вопрос я хочу задать вам, — тихо проговорила она.
— Тебе надо лежать в постели, мама. — Цезарь подошел к Эстер. — Грейс только что представила мне свою сестру.
— Она — сестра Грейс? — Эстер взглянула на него затуманенными глазами. — Но, Цезарь, ты же видишь…
— Я вижу молодую женщину, внешне похожую на ту, кого мы когда-то знали. — Цезарь бросил на Грейс обвиняющий взгляд. — Позволь я помогу тебе вернуться в постель, мама, а потом разберусь с этой ситуацией.
Эстер сделала шаг вперед:
— Но…
— Грейс и ее сестра уедут сразу, как только…
— Грейс и ее сестра уедут сразу, как только они решат это сделать, приятель, — решительно вступила в разговор Бет. — И мне не нравится, что обо мне отзываются как о «ситуации».
— Не смейте называть меня приятелем, — стиснул зубы Цезарь.
— Я буду называть вас так, как захочу. — Бет вздернула подбородок. — И вы не смеете обращаться с нами так, словно обнаружили что-то грязное на подошве своих туфель ручной работы!
Цезарь выпрямился, подошел к Бет, остановившись всего в нескольких дюймах от нее, и взглянул на девушку сверху вниз:
— Вы находитесь в моем доме, а я вас не приглашал, поэтому я буду говорить с вами так, как сочту нужным.
— Это вы так думаете, приятель.
— Я уверен, — процедил он. — А теперь, если вы будете так любезны покинуть…
— Я говорю вам, что мы никуда не уйдем, пока я не выясню, из-за чего весь этот сыр-бор. — Бет вздернула подбородок, так что их носы едва не соприкоснулись.
Для Грейс это было уже слишком.
Она расхохоталась. Смех был немного истеричен. Цезарь и Бет взглянули на нее. Бет — раздраженно, Цезарь — сердито.
— Извините, — наконец сумела выдавить Грейс. — Просто вы выглядите… Видите, Эстер? — обратилась она за поддержкой к матери Цезаря.
Эстер сделала глубокий вдох, на ее губах появилась неуверенная улыбка.
— Да, я вижу, Грейс, — выдохнула она и снова перевела взгляд на Цезаря и Бет.
— Эстер, что…
— Карлос! — Миссис Наварро порывисто обернулась. — Карлос, входи! — позвала она. — Мне кажется, произошло чудо, моя любовь, — сияя, обратилась она к мужу. — Это первый спор между нашим сыном и нашей дочерью, — объяснила она, в то время как ее дети продолжали с сердитым упрямством смотреть на нее.
Неужели Эстер права и чудо все-таки произошло?
Глава 12
— Почему я постоянно нахожу тебя в кухне? — послышался голос Цезаря.
Грейс повернулась. Она сидела в той самой кухне, в которой не так давно готовила праздничный ужин в честь его дня рождения. Сколько событий произошло за эти дни!
Грейс осторожно взглянула на него:
— Может, потому, что здесь я чувствую себя в своей тарелке.
— Пожалуйста, не вставай, — попросил Цезарь, когда Грейс начала подниматься со стула, и добавил: — Я тоже не могу уснуть.
— Это был необычный вечер, — вздохнула девушка.
Да, трудно назвать обычным то, что случилось. Когда все собрались, настало время вопросов и ответов. Цезарь договорился о проведении ДНК-анализа завтра утром. Эстер и Карлос настояли на том, чтобы Бет и Грейс остались в квартире Цезаря.
Остаток вечера Цезарь провел, загадочно глядя на Грейс. Она не понимала, почему он так на нее смотрит. В конце концов девушка начала сомневаться в реальности происходящего.
— Карла Лоренс, мать Бет, была гражданкой Аргентины, — сказал Цезарь.
Грейс моргнула:
— Что?
Цезарь вошел в кухню. На нем были белая рубашка и мягкие хлопковые брюки. Судя по всему, он спал одетый.
— Перед тем как позвонить врачу, я велел Рафаэлю разузнать все, что можно, о родителях Бет. Он выяснил, что Карла Лоренс был аргентинкой.
Грейс проглотила комок в горле:
— Думаешь, это хороший знак?
— Я думаю, что это совпадение, требующее дальнейшего расследования, — мягко произнес он.
— Цезарь, мне жаль. Мне правда очень жаль. — На глазах Грейс выступили слезы. — Я увидела фотографию в твоей спальне, и сходство Габриэлы с Бет было настолько поразительным… — Она покачала головой. — Бет не хотела приезжать сюда. Она думает, что я сошла с ума. Я должна была сначала позвонить…
— И я сразу отказал бы тебе, — закончил за нее Цезарь. — Ты правильно поступила. Это в твоей натуре.
