Триш Мори - Подарок богов
А теперь она узнает, что он ее любит, когда ей остается только одно, — вновь расстаться с ним! От этого нет спасения. Не будет никакой новой жизни. Не будет рядом Рафика...
Ее грудь сдавило с такой силой, что стало почти невозможно дышать.
— Ты не можешь меня любить, — произнесла она вызывающим тоном, когда от груди немного отлегло. — Ты не должен. Это бессмысленно.
— Но почему? — спросил он, стоя рядом с ней. — Я знаю, ты чувствуешь то же самое. Я это ощущаю.
Семена надежды проникли в ее душу. Однако семена были отравленными, а Сера не из тех, кто портит жизнь своему мужу. Кстати говоря, она может навредить ему, даже просто общаясь с ним.
— В этом ты ошибаешься, — солгала она, выпрямилась и поднялась с песка, зная, что ей будет крайне тяжело забыть этого мужчину. Особенно после того, что между ними было. — Было приятно заниматься сексом с настоящим мужчиной, признаюсь. Это было дополнение к тому, что я наконец избавилась от девственности. Но я, честно говоря, удивлена, что такой мужчина, как ты, путает секс и любовные отношения. Потому что я не люблю тебя, Рафик. Хотя, вне сомнения, есть много женщин, которые выстраиваются в очередь, чтобы признаться тебе в любви.
— Ты лжешь! Скажи, что это неправда. Я приказываю!
И каким-то образом, несмотря на стыд, боль и отчаяние, Сере удалось рассмеяться:
— Ты будешь хорошим королем. В этом я уверена.
— Скажи! — не отставал он.
— Я сказала все, что тебе нужно было услышать. Я не люблю тебя, Рафик.
— Тогда почему ты вчера согласилась выйти за меня замуж?
Она пожала плечами, ложь разрывала ее сердце. Она постаралась придать лицу сдержанное выражение:
— Австралия показалась мне... чем-то новым, интересным краем. Но ведь ты теперь застрянешь в Кьюзи. Я же не сумасшедшая, чтобы привязываться к тебе. И ты не безумец, чтобы делать то же самое, учитывая, что я тебя не люблю.
Кровь прилила к его ушам, перед глазами возникла красная пелена. Неужели все повторяется? Время уносит его в прошлое, когда были разрушены его юношеские идеалы. Его мир снова раскалывается на части — жестоко и бесповоротно — благодаря женщине, которая, как оказалось, не заслуживает его любви.
«Пора бы уже выучиться на собственных ошибках», — говорил себе Рафик, вслепую шагая к дворцу. Не следовало вновь совершать прежнюю ошибку. А ведь он всегда гордился своим умением учиться на прошлых промахах.
И все же он сейчас снова умолял Серу стать его женой — ту же женщину, которая более десяти лет назад публично отвергла его. Она отвергает его снова, и он опять теряет свою любовь...
Песок под его ногами был слишком мягким и уютным. А Рафику хотелось что-нибудь сломать, бросить под ноги и растоптать.
Как он мог оставаться таким глупцом?! Как мог быть настолько слепым?
Однако, понимаясь по каменным ступеням во дворец, Рафик ощущал тревогу. Десять лет назад Сера любила его — разве ему этого не достаточно? Она лгала ему потому, что ее вынудили выйти замуж за Хусейна и делать вид, будто она этого действительно хочет.
Так отчего она сказала, что не может стать его женой теперь?
Он занес правую ступню над ступенькой, размышляя. Им было хорошо вместе — и на этот раз доказательств не требовалось. Он стал ее первым мужчиной, как всегда хотел. Разве это ничего не доказывает? Они были предназначены друг другу судьбой.
Судьба снова сводит их вместе, а не разлучает.
Проклятье! Что бы она ни говорила, ни заявляла, на этот раз Рафик не уйдет обиженным и опустошенным, чтобы спустя десять лет выяснить, в чем дело. Они и так потеряли зря достаточно времени. Больше этого не повторится!
Возможно, ему все-таки удастся выучиться на собственных ошибках.
Резко повернувшись, он сбежал по ступенькам и понесся туда, где, закрыв лицо руками, сидела на песке Сера.
— Сера! — крикнул он и, не дожидаясь ее ответа, поднял на ноги и прижал к себе.
Ее глаза опухли, щеки были мокрыми от слез, в песке. Но, вне сомнения, она была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Одного взгляда было достаточно, чтобы удостовериться в его правоте.
— Рассказывай, — произнес он. — Сейчас здесь нет моего отца, который смог бы запугать тебя. Нет никого, кого ты можешь бояться. На этот раз здесь только я. Итак, расскажи мне правдиво, почему ты сказала, что не можешь выйти за меня замуж.
Глава 14
Сера буквально упала в объятия Рафика. Ее рыдания разрывали его сердце, ее слезы текли на его халат, увлажняя его кожу.
— О, Рафик, мне так жаль. Я... я так тебя люблю!
Это были слова, которые Рафику было очень нужно услышать. Ему даже захотелось зарычать от триумфа, когда он развернул ее к себе лицом и поцеловал в губы. Однако он хотел слышать продолжение. Только после этого между ними все станет ясно.
— Сера, ты должна сказать, что тебя беспокоит. На этот раз я не уйду от тебя, не узнав правду. Я этого больше не вынесу. — Он гладил ее по спине, плечам, успокаивая, лаская. — Скажи, что тебя мучает, и я все поправлю.
Она покачала головой:
— Ничего не поправишь. Когда ты узнаешь, не захочешь иметь со мной дел. Тебе не позволят.
Рафик запаниковал. Насколько ужасным будет ее откровение?
— Ты должна мне рассказать. Обо всем. Давай, садись рядом и рассказывай. — Он осторожно уселся на песок и усадил Серу себе на колени, как ребенка, чтобы поцелуями осушать ее слезы, пока она говорит.
— Хусейн нашел для меня применение, — начала она, и кровь застыла у Рафика в жилах. — Он решил, если я ни на что не способна, то смогу убеждать гостей-дипломатов принимать его точку зрения. Он заставлял меня одеваться, как куртизанка. Все время, пока Хусейн вел переговоры, он делал непристойные заявления о сексе и о том, как любит этим заниматься со мной. — Она умолкла, и Рафик крепче прижал ее к груди, желая прикончить того, кто обращался с ней с таким неуважением. — Большинство мужчин были смущены, как и я. Они говорили, что женаты и любят своих жен. А если они уходили, едва взглянув на меня, Хусейн заявлял, что я недостаточно хороша и красива и никто не считает меня привлекательной до такой степени, чтобы спать со мной. Что я не заслуживаю, чтобы ко мне прикасались. Что я должна остаться бесплодной, так как не могу возбудить даже собственного мужа. И потом он заставлял меня...
Она вздрогнула, и он почувствовал ее отвращение.
— Ты не должна об этом говорить.
— Тебе нужно знать. Знать обо всем, чтобы понять. — Ее голос был унылым и пустым, будто шел издалека. — Он заставлял меня танцевать, если это можно так назвать. Он смотрел на меня, лежа на кровати нагим, и... О боже, он пытался снова и снова, и из-за меня у него ничего не получалось...
