Ким Лоренс - Поспешное замужество
— Он звонил. Сказал, что у него есть кое-что для меня. Он вернет мне это. И что, по-твоему, я должен был подумать?
Это стало для Джорджи последней каплей.
— Могу себе представить, — ответила она с иронией. — Наверное, самое худшее. После всего... всего, что было, неужели ты еще думаешь, что я могу изменить тебе...
— Я думал, что тебя похитили. Тот мужчина звонил, чтобы попросить выкуп.
Джорджи в изумлении уставилась на Анголоса.
— Ты серьезно?
— Я уже готов был звонить в полицию.
— Но это смешно!
— А вот мне было не до смеха.
Джорджи улыбнулась. Потом еще раз. И наконец рассмеялась. Она не могла остановиться, слезы ручьями текли по ее щекам.
Она смеялась даже после того, как Анголос со злостью захлопнул за собой дверь.
Но вскоре Джорджи охватило беспокойство. И не только потому, что на обед приглашено множество именитых гостей. Если Анголос так и не появится, вечер грозит превратиться в настоящую катастрофу. Что она скажет гостям, когда они спросят ее, почему Анголоса нет дома?
Джорджи только сейчас осознала, что ее смех разозлил его.
Анголос был просто взбешен.
«Не смей уходить, когда я говорю с тобой! — кричала Джорджи. — Когда ты вернешься?»
Он остановился и, прищурившись, посмотрел на нее.
«Когда пропадет желание задушить тебя».
Кто знает, когда это произойдет, думала Джорджи. Суди по его взгляду, может, и никогда.
Во всей этой суматохе Джорджи забыла сообщить повару, что один из гостей — вегетарианец, а у другого строгая диета.
Повар уже почти все приготовил, когда она вспомнила. Он молча выслушал её. Он относился к ней с подозрением, но хотя бы не ушел, как некоторые. Джорджи украдкой смахнула слезы, когда появилась Эмили. Она держала Никки на руках. На малыше были плавки.
— О, прости, милый, — сказала Джорджи, — мамочка помнит, что обещала поплавать с тобой после ланча, но я, правда, очень занята.
Любой трехлетний ребенок раскапризничался бы. Но Никки лишь улыбнулся. Джорджи обняла его.
— Мы обязательно поплаваем вместе завтра.
Через полчаса в гостиную, где она отдавала последние распоряжения, бесшумно вошел садовник.
— Малыш! — взволнованно воскликнул он.
— Никки? — не совсем понимая, о чем речь, спросила Джорджи.
Костас смущенно стоял в дверях.
— Пойдемте скорее!
Томасис, управляющий, подошел к садовнику, и они о чем-то заговорили на греческом.
— Малыш... — объяснил Томасис Джорджи, — Костас сказал, что он поскользнулся и ударился головой о край бассейна. Он без сознания. Я звоню в «скорую»...
Но Джорджи уже не было в комнате, когда Томасис договорил. Она со всех ног бросилась к бассейну, Никки лежал на земле.
— Простите меня, мне так... жаль, он побежал и...
Джорджи не слышала оправданий Эмили. Она опустилась на колени рядом с сынишкой,
— Он дышит, — пробормотала она, смахивая слезы. — Слава Богу! — Джорджи погладила малыша по голове.
Нужно отнести Никки в дом. Джорджи взяла его маленькую ручку в свои ладони.
— Простите, но я полагаю, для его же безопасности мальчика лучше не трогать. Врачи уже выехали, — сказал Томасис. Он принес одеяло и укрыл малыша.
— Конечно, конечно, ты прав, — согласилась Джорджи. Она была почти парализована страхом. — Думаешь, он...
— С ним все будет в порядке, не беспокойтесь.
Джорджи не замечала ничего вокруг. Она даже не слышала, как Эмили, всхлипывая, все повторяла;
— Что я наделала... бедный, бедный малыш...
— Если бы Анголос был здесь! — воскликнула Джорджи. — Он всегда знает, что делать.
— Мы пытаемся связаться с ним, — сказал кто-то.
Минуты ожидания показались ей вечностью. Все происходило как в тумане. Вот врачи забирают Никки, она, босая, садится в «скорую» вместе с ними, и они едут в больницу.
Джорджи не хотела оставлять Никки, протестовала, когда его собрались куда- то увозить, но она не знала греческого и не могла ничего понять.
К счастью, доктор говорил по-английски и объяснил Джорджи, что они собираются делать с ее сыном.
— Может, стоит подождать моего мужа?
— Задержка только ухудшит ситуацию.
Джорджи нервно сглотнула.
— Хорошо. Сделайте все возможное.
Через двадцать минут в больницу приехала Олимпия. Джорджи с отсутствующим видом стояла в коридоре, сжимая в руках пластиковый стаканчик с остывшим кофе, к которому она так и не притронулась.
Олимпия была не одна, она никогда и нигде не появлялась в одиночестве. С ней были ее секретарь, одна из двоюродных сестер и шофер.
Как по волшебству откуда-то появилось удобное мягкое кресло.
Но Олимпия даже не взглянула на него.
— Я не хочу садиться. Я хочу немедленно видеть доктора. Дорогая, — обратилась она к Джорджи, — что с нашим мальчиком?
Джорджи покачала головой.
— Его забрали в реанимацию. Доктор сказал, у него повысилось внутричерепное давление. Думаю, они собираются оперировать его...
Джорджи не сказала Олимпии, что доктор не исключал возможности повреждения мозга.
— Боже мой! Это ужасно! — воскликнула женщина.
— А Анголос... он знает? — спросила Джорджи.
— Нет. Мы так и не смогли связаться с ним. Но не волнуйся, он будет здесь. Томасис пытается до него дозвониться.
Джорджи молча смотрела на свекровь. По щекам ее катились слезы.
— Доверься докторам, — продолжала Олимпия. — Они знают, что делают. Присядь, моя дорогая.
Джорджи опустилась в кресло.
— Я хочу, чтобы Анголос был здесь, — произнесла она.
— Он скоро будет, милая.
— Это я во всем виновата... если бы я пошла плавать с Никки, ничего этого не случилось бы...
— Не надо, — оборвала ее Олимпия. — Всякое может случиться. Нет смысла сейчас думать о том, что было бы, если бы... Ты замечательная мать.
Неожиданная поддержка свекрови растрогала Джорджи. Из ее покрасневших глаз снова потекли слезы.
— Анголос не простит меня, если с Никки что-нибудь случится, — всхлипнула она.
— Мой сын никогда так не поступит.
— Знаю, но мы поссорились, — призналась Джорджи, закусив губу. — Он очень зол на меня,
Олимпия взяла руку невестки в свои ладони.
— У него горячий нрав, но и сердце доброе. И он любит тебя.
Изумленная, Джорджи уставилась на свою свекровь,
— Я думаю, ты тоже любишь его, правда?
Джорджи кивнула.
— Тогда все будет в порядке, не волнуйся. А сейчас нужно найти его.
Джорджи подумать боялась, что будет, когда он приедет в больницу.
