Ивонн Линдсей - Желая невозможного
У нее был любящий отец, готовый заботиться о ней. У нее были сводная сестра и лучший друг, готовые прийти на помощь в любую минуту. У нее был ее ребенок. Ее дело процветало. У нее было все, кроме любимого мужчины.
Через пелену дождя она смогла увидеть автомобиль, припаркованный около дома. У ее отца гости? Странно. Он ничего не упоминал об этом, когда она звонила ему несколько часов назад, чтобы предупредить, что встреча закончилась и она возвращается. Но как только Алексис поравнялась с автомобилем, подозрения начали одолевать ее. Черный «ренджровер» невозможно было не узнать, особенно с регистрационным номером Акароа.
Малыш снова пошевелился, и она положила руку на живот.
– Все в порядке, – прошептала Алексис. – Похоже, твой папочка приехал с визитом.
Она собрала вещи с пассажирского сиденья, захватила зонтик и приготовилась выйти из машины. Она не успела даже дотянуться до дверной ручки, как дверца с ее стороны открылась. Рауль появился во всей своей красе. Алексис замерла с полураскрытым зонтом в руке. В ней боролись противоречивые чувства. С одной стороны, она хотела выскочить из машины и потребовать от Рауля объяснений, с другой стороны, она хотела захлопнуть дверцу, еще несколько минут посидеть внутри машины, собраться с мыслями.
– Давай я возьму вещи, – сказал Рауль, не растрачивая времени на приветствия.
Рауль взял из рук Алексис зонт, раскрыл его и протянул ей руку, чтобы помочь выйти из машины.
«Ей нужна машина с более высокой посадкой, чем ее седан. Месяце на седьмом-восьмом вылезать из этого автомобиля без помощи подъемного крана она вряд ли сможет».
– Спасибо. Как удобно, что ты здесь случайно оказался, – сказала она, захлопнув дверцу.
Ее попытка съязвить с треском провалилась.
– Не случайно. Я ждал тебя, – ответил Рауль, провожая ее к веранде. Взбежав на крыльцо, он закрыл и встряхнул зонт.
Находясь в укрытии от непогоды, Алексис впитывала в себя его образ. Он был таким же красивым, каким она его запомнила. Ее сердце забилось быстрее. Она заставила себя успокоиться. В последнее время она много думала об их неудавшихся отношениях. Хотя внутри ее все ликовало от новой встречи с Раулем, она была полна решимости не отступать от своего решения продолжать жить без него. Ей больше не нужны непонятные отношения с этим мужчиной, особенно теперь, когда она носила под сердцем его ребенка.
Рауль задрожал. Только сейчас Алексис заметила, что он вымок до нитки.
– Проходи внутрь, – сказала она резко, – тебе нужно просохнуть.
– Спасибо.
Его голос прозвучал как-то странно. Она взглянула на него и заметила, что он смотрит на ее слегка округлившийся живот.
– Давно ждешь? – спросила она, роясь в сумке в поисках ключей от входной двери.
– Где-то час.
– Снаружи? Ты весь мокрый, тебе, наверное, холодно. Мой отец разве не дома?
– А, да, он дома, – ответил Рауль, уныло улыбнувшись.
– О, – только и смогла сказать в ответ Алексис.
Если он уже успел поговорить с ее отцом, скорее всего, тот успел сказать пару ласковых.
Наконец Алексис нашла ключ и вставила его в замок.
– Ау? Пап? Я дома! – прокричала она, открыв дверь и впустив Рауля внутрь.
– Значит, ты впускаешь его? – спросил отец, проходя из кухни в гостиную их маленького дома.
– Он проделал долгий путь, пап. И на улице льет как из ведра.
– Оставлю вас наедине, – сказал Лоренцо сухо, с вызовом посмотрев на Рауля. – Я буду у Финна и Тасмин. Позвони мне, если понадобится помощь.
– Конечно, – ответила Алексис, подошла к отцу и обняла его. – Спасибо, – прошептала она.
– Я люблю тебя, – ответил он, обнял ее крепко и отпустил. Лоренцо снова взглянул на Рауля, натянул пальто и вышел из дому.
Возникла неловкая тишина. В конце концов Алексис поняла, что нужно что-то сделать или сказать, и положила вещи на кофейный столик.
– Я принесу тебе полотенце.
– Спасибо.
Она вернулась через несколько секунд и передала полотенце Раулю. Он принял его и просушил волосы. Его рубашка так и осталась мокрой.
– Тебе нужно переодеться, – сказала она. – Я дам тебе папину рубашку.
– Не надо. Я скоро высохну. К тому же я не думаю…
– Не будь дураком. Ты можешь простудиться. Хотя бы сними мокрую рубашку, я положу ее в сушилку.
Рауль подошел к ней и взял за руки:
– Алексис, перестань увиливать от разговора.
– Я не увиливаю от разговора. – сказала она, смотря ему в глаза, пытаясь понять, о чем он думает.
Даже сейчас, после того, как он отверг ее, ее пульс участился от его прикосновения. Некоторые вещи, как оказалось, неизменны.
– Нет, увиливаешь. Присядь, давай поговорим.
– Конечно. Хочешь чай или кофе?
– Сядь, – мягко скомандовал он, подвел ее к дивану и сел рядом с ней. – Я должен перед тобой извиниться.
Алексис беспокойно заерзала на диване. Она не понимала, чего он от нее хочет. Неужели он думает, что одних извинений будет достаточно, чтобы она простила его? Что ж, его ждет большой сюрприз.
– Продолжай. Я вся внимание.
Она попыталась успокоиться и поудобнее устроилась на диване, неосознанно поглаживая живот. Рауль посмотрел ей в лицо, а потом его взгляд опустился к ее руке.
– Ты хорошо выглядишь, – сказал он.
– Ты приехал, чтобы сказать только это? – спросила она ледяным тоном.
– Нет. Я приехал сказать, что очень сожалею о том, как я с тобой обошелся. Ты не заслуживала такого отношения.
– Рауль, это был мой выбор, – заметила она.
– Я знаю. Но я не имел права предлагать тебе то, что я предложил. Только не тебе. Я понимал это, и тем не менее взял все, что ты готова была мне дать, и даже не задумался о последствиях. Я думал только о себе. Я хотел… Черт, я даже не знаю, чего я на самом деле хотел. Я знал только, что ты стала для меня лучом света. То, что я чувствовал с тобой, меня пугало. Поэтому я начал отталкивать тебя. Я не хотел снова стать уязвимым. Когда умерла Бри, мне было чертовски плохо. Я умер внутри. Я боялся полюбить снова. Я заставил себя поверить в то, что я не заслуживаю любви.
– Каждый заслуживает любви, – мягко сказала Алексис.
– Теперь я это знаю. – Рауль тяжело вздохнул. – Все это время я был зол, я чувствовал себя беспомощным. Я злился на Бри за то, что она не оставила мне права выбора, что она не рассказала мне о болезни. И я не знаю, что хуже – то, что она знала о риске и верила, что роды пройдут без осложнений, или то, что она предчувствовала смерть и все равно решилась на такой шаг. Но как ни крути, она приняла решение, не посоветовавшись со мной, хотя должна была. Обязана. Она нарушила все клятвы, которые мы давали друг другу. И если я не мог доверять ей, как я мог довериться кому-то еще?
