Скажи, что простишь (СИ) - Маргарита Дюжева
Видать права была бабушка, когда говорила, что главное в жизни – это встретить правильного мужика. С ним расцветешь, как роза по весне. А с неправильным засохнешь, как сорняк.
С Маловым я цвела.
Оставив в покое мою грудь, он спускается ниже. Ведет пальцами по животу, плавно смещается на бедра. Рассматривает меня, а я и не думаю закрываться, потому что с ним превращаюсь в бесстыдницу, в маньячку, готовую к любым экспериментам.
Его член снова наливается желанием несмотря на то, что до этого мы час не могли оторваться друг от друга. Под шальным взглядом Малова я трусь об него мокрыми складками. Балдею от жгучих, скользких прикосновений.
— Я сейчас кончу, — хрипит мой бывший муж.
— Э-нет, дружок, так просто ты от меня не отделаешься.
Немного сдвинувшись назад, обхватываю ладонью горячий блестящий от смазки ствол, и неспешно вожу вдоль него, наблюдая за тем, как Егор прикрывает глаза. Ему в кайф, мне тем более. Приподнявшись, провожу головкой по своей промежности, а потом плавно утапливаю в себе. Ощущение наполненности так восхитительно, что не могу сдержать стон.
Медленно двигаю, слегка покачивая бедрами. Насаживаюсь миллиметр за миллиметром, а когда опускаюсь до самого конца, останавливаюсь, упиваясь своими ощущениями. Потом так же медленно начинаю подниматься.
— Издеваешься?
— Пытаю.
Это пытка удовольствием для двоих. У меня самой сердце колотится как ненормальное, дыхание в хлам и внутренности сводит от желания получить разрядку, но я продолжаю свое темное дело, и неспешно, с оттяжкой и остановками двигаюсь на Егоре.
Хочу, чтобы это продолжалось вечно.
Но у Вечно свои планы. Потому что в самый разгар, когда уже не остается ни границ, ни здравого смысла, раздается звонок. Телефон валяется рядом, и на экране безжалостно высвечивается сухое «Мирон».
— Пошел к черту, — переворачиваю телефон лицом вниз, но Егор внезапно требует.
— Ответь.
— Но…
— Сейчас. Ответь.
Я ничего не соображаю, но покорно беру трубку и подношу ее к уху.
— Да?
В тот же миг Малов крепко сжимает мои бедра и толкается вперед. Так же медленно и мучительно, как это делала я сама. В глазах насмешка.
— Говори, — шепчет одними губами и снова двигается навстречу.
И мне приходится закусить губу, чтобы не застонать в трубку.
Я поняла. Это подлая, гадкая, извращенная месть!
Пытаюсь подняться, но он держит крепко и еще плотнее усаживает на себя, а из динамика доносится:
— Лен, привет.
— Угу, — мычу я. — при…привет.
***
— Может, сходим куда-нибудь, — предлагает он, не представляя какой беспредел творится на другом конце провода, — я соскучился.
Малов, конечно все слышит и издевается. Ревниво сверкая глазами, блокирует меня за бедра, не позволяя ни подняться, ни как-то помешать его движению. Толкается, вжимаясь в меня на всю длину.
— Соскучился?
Я даже голос свой не узнаю. Он сиплый и пьяный. Дурной. И Мирон, каким бы тугим не был, слышит это.
— Лен, у тебя все в порядке?
Снова толчок, в этот раз резкий, выбивающий стон из груди.
— Да…да, — пытаюсь закусить губы, чтобы уж совсем не опозориться, но как же сложно. Особенно, когда наглая рука, бесцеремонно накрывает сладко пульсирующее место между ног.
Я прикрываю динамик и шиплю:
— Я тебя прибью!
— Обязательно, — мерзавец улыбается и продолжает свое черное дело. Доводит меня до безумия.
Смотрю, на сильное тело под собой и дурею. Тем временем из трубки доносится уже почти истеричное:
— Лена! Что с тобой? Тебе плохо?!
О да… Так плохо, что сейчас рассыплюсь на тысячу маленьких довольно хрюкающих Леночек.
— Все хорошо. Ты просто разбудил меня.
— Что с голосом? Что за стон? — докапывается Мирон.
— Потянулась неудачно. Ногу свело.
— Не хорошо врать, — издевается Егор, и в отместку я впиваюсь когтями в каменный пресс, — Ай!
— Что это?
Да как вы меня задолбали.
— В животе урчит, — огрызаюсь и, желая поскорее закончить с этим фарсом, произношу, — я никуда не пойду с тобой, Мирон. Между нами все кончено.
Сколько раз я ему это уже говорила? Когда уже дойдет?
— Да я просто по-дружески…
— Все. Конец.
— Но…
— Финиш.
— Лен...
— До свидания, — скидываю бессмысленный разговор, — все, доволен?
Егор кивает и, спустя мгновения мой мир переворачивается. Вот я сижу на нем, а вот уже распластана на кровати, придавлена тяжелым телом, и губы горят от жадного поцелуя.
Малов ненасытен. Терзает меня, доводит до исступления, наказывает за свою ревность и, клеймит, стирая все, что было прежде.
Я – его, он – мой. Остальное не важно.
Вечером я отправляюсь в кино со Светой. Она уже совсем круглая и очень забавная. Мне безумно хочется, чтобы она, наконец, тоже стала счастливой и так случается, что ее Счастье, живущее в уютном животике, решает, что пора познакомиться с мамочкой именно сегодня.
На середине сеанса у подруги начинается резь в животе, а спустя несколько минут и вовсе отходят воды.
Всю дорогу до больницы она лежит на заднем сиденье и причитает:
— Слишком рано. Рано!
— Все будет хорошо, — я стараюсь ее поддержать и утешить, но у самой от страха кишки сводит. Я плохо понимаю в детях, но знаю, что в животе они должны сидеть ровно девять месяцев. У Светы все происходит раньше на несколько недель.
К счастью, нас уже встречают. Прямо к
