Твоя измена. Право на отцовство - Айрин Лакс
— Она и была бы полной, как ты этого не понимаешь! — повышаю голос, кричу. — Ты не дождался каких-то несколько месяцев, Слава! Несколько гребаных месяцев, и все! У нас будет ребенок! Свой, а ты мне под нос тычешь чужого и удивляешься, почему я не рада! Ты, блин… Ты вообще хоть услышал, что я беременна?! Услышал?!
Слава отвесил мощный удар кулаком по изголовью кровати, резко поднялся и вышел из комнаты в ванную. Зажурчала вода в раковине.
Тело трясло от выплеска эмоций, поднялся жар, мне стало нечем дышать. Казалось, воздуха мало. Я открыла окно, вдыхая струйки морозного воздуха.
За спиной прошлепал звук босых ступень. Слава вернулся, прошел мимо меня и захлопнул окно.
— Хочешь простыть? Или еще не надышалась свежим воздухом в приятной мужской компании? — спросил он как-то язвительно.
Я отошла, борясь с желанием отвесить ему подзатыльник и указать на дверь, потребовав, чтобы прикусил свой язык и просто вышел!
Но этого и не потребовалось. Через локоть мужа были переброшены те же брюки, в которых он был в ресторане он быстро надел брюки, схватил рубашку, носки и вышел.
Через минуту вернулся, за телефоном и планшетом.
На меня даже не посмотрел!
Он шел к двери уверенным шагом.
— Ничего сказать не хочешь? — уточнила я у него.
— Кажется, сегодня моя очередь ночевать в гостинице, — проронил он и вышел, хлопнув дверью.
Да к черту тебя! К черту…
Когда наши отношения стали такими изматывающими и напряженными?!
Еще и эта атмосфера праздника — неудавшегося.
Я так нервничала, что уснуть в нашей супружеской кровати не могла еще долго-долго, крутилась без сна. Потом разозлилась и встала, начала убирать декорации. Я сложила в коробку все электрические свечи, складывала ошметки лопнувших шаров в большой мусорный пакет. Пока выбрасывала мусор на улицу, комнаты просвежились. Остались еще цветы — я перенесла их в дальнюю комнату. По задумке, это комната должна была стать детской.
По иронии судьбы, она ею и стала. Я заметила мятые вещички, которые так и не дошли до стиральной машины, погремушки, забытые в коечке. В шкафу лежали детские вещи, подгузники. Все говорило о том, что Слава со дня на день вернет малыша сюда, и тогда придется решать, как жить дальше, смотря реальности в лицо!
У меня такое чувство, будто этот ни в чем не повинный малыш уже крадет у меня право на счастье быть полной семьей: Слава уже уделяет Богдану больше времени, чем новостям о моей беременности. Говорит, что я должна любить его ребенка и не переживает, как это на мне отразится, а я… Я так долго не могла забеременеть!
Мне страшно, что я в такой ситуации не смогу выносить малыша. Просто страшно...
У нас со Славой не прошло мирно и одного дня. О какой дальнейшей жизни может идти речь?
Каждая минута наедине с ним — агония. Мучительная, болезненная.
Я снова начинаю дурно чувствовать себя, как будто задыхаться в этой комнате, где так ощутимо пахнет чужим ребенком и розами, что я занесла. Запах предательства и поспешной попытки мужа загладить свою вину. Эти два аромата причудливо смешиваются и душат меня…
Не выдержав, выхожу, захлопнув дверь, возвращаюсь в постель безумно уставшей!
Нужно еще будильник поставить на утро: завтра планирую выйти на работу. Хоть на несколько часов забыться… Не думать о кошмаре, в который превратилась моя жизнь. Не гадать, куда поехал муж: в гостиницу — один или с кем-то?!
Неужели он тоже так провел ночь без сна, когда меня не было рядом?
***Сон так и не идет…
Утром встаю уставшая и невыспавшаяся, с трудом борюсь с желанием заварить кофе как можно крепче, без сливок, но с убойной дозой сахара. Просматриваю рекомендации по питанию и понимаю, что надо обновить содержимое холодильника. Здесь набор продуктов явно обновлен с легкой руки свекрови…
***На работе — завал. Я даже не успела сделать глотка воды из бутылки, которая всегда приношу с собой…
К обеду в горле образуется сухая пустыня, а перед глазами пляшут черные мушки от цифр. Вот же, усмехаюсь, провалялась без дела в больнице несколько дней, совсем расслабилась, отвыкла.
В кабинет стучат. Я мигом придаю себе сосредоточенный вид, киваю, приглашаю войти.
Лариса Анатольевна.
Неожиданно, что она стучала и ждала, прежде, чем войти.
— Добрый день.
Я здороваюсь с ней нейтрально, смотрю на часы. Ого… Уже начало второго!
— На обед собираешься? — спрашивает неожиданно миролюбиво, расплываясь в улыбке. — У меня заказан столик на двоих, в ресторане на первом этаже. Подруга не пришла, отказалась. Пообедаем?
Неожиданно как-то. Я, признаться, не планировала.
— Что-то стряслось?
— Обсудим перспективы, — постукивает коготками по экрану телефона, что зажат в левой руке.
Черт. В конце концов, уходить в декрет мне еще слишком рано!
В голове проносится мысль: неизвестно, куда заведет ухабистая дорожка отношений с мужем. Ни к чему хорошему не приведет явно. Нужно… быть готовой ко всему. В том числе, и финансово.
Словом, работа мне еще пока нужна.
— Хорошо, давайте пообедаем! — соглашаюсь я, не зная, чего ожидать от этого обеда.
Может быть, Лариса снова начнет меня прессовать, чтобы я была улыбчивее с Деметром? Ему было выслано несколько коммерческих предложений, но ни на одно он так и не ответил.
Скорее всего, зря теряем с ним время. Нужно переключиться на других клиентов — вот и все!
Но во время обеда Лариса Анатольевна заявляет:
— Сегодня утром мне позвонил твой супруг…
Неожиданное заявление!
Я даже перестала жевать салат, еда вдруг стала безвкусной, как бумага, и встала в горле. Пришлось потянуться за бокалом с водой,
