Кэролин Крафт - На пороге легенды

За столько лет одиночества он уже забыл, что такое любить. И вот сейчас, когда, казалось, наступил момент, способный изменить его жизнь, оказывается, ему не на что надеяться. Берти вполне может быть и замужем.

Но и все равно он был рад, что судьба подарила ему эти минуты.

— Вам звонили несколько раз, — все-таки нашел он в себе силы признаться. — Мама… и еще… Там было имя. Декстер.

Майкл смотрел на ее лицо и ждал реакции.

— Декстер? — Берти поморщилась. — Надо будет стереть его телефон из памяти.

— Похоже, что вы не очень-то рады ему? — Майкл обнажил в широкой улыбке белоснежные зубы.

Берти протянула руку, прося без слов, чтобы он подошел. Майкл приблизился, и его пальцы ощутили горячее прикосновение ее ладони. Кожа Берти казалась такой нежной, что ему неловко было прикасаться к ней своими грубыми, заскорузлыми руками — он сильно ободрал их вчера.

Она крепко схватила его ладонь обеими руками и потянулась лицом к ней, припала губами. Ее прикосновение обожгло Майкла, он был поражен этим поступком Берти и в первый момент вздрогнул, а потом боялся пошевелиться, чувствуя, как его рука, осыпаемая поцелуями, постепенно становится мокрой от слез, а пальцы его, повинуясь ее желанию, трогают и ласкают ее губы, щеки, лоб.

Свободной рукой он тихонько и очень нежно дотронулся до ее склоненной головы и провел ладонью по волосам.

— Спасибо вам, спасибо… — повторяла Берти, а Майкл успокаивал ее, гладил по голове, по плечам и, отбрасывая стеснительность, прижимал к себе.

Берти готова была просить прощения за все свои мысли, слова и поступки, которыми могла обидеть Майкла ранее. И потому ей были приятны его ласковые прикосновения, утверждавшие, что между ними преодолена грань отчуждения и никаких особенных слов извинений сейчас не нужно.

Когда она немного успокоилась и притихла на его плече, Майкл продолжал обнимать и гладить ее, теперь уже обеими руками. Мокрым лицом Берти прижалась к его шее, и ее разгоряченное дыхание вызывало у Майкла ощущения, близкие к ознобу, но это была необычно приятная дрожь.

Берти притихла. Майклу показалось, что она уснула.

Он тихо позвал ее по имени, и Берти откликнулась движением — рука ее взметнулась вверх, обвила его шею. И с той же силой, как и тогда, в шахте, Берти потянулась к нему всем телом.

Майкл увидел ее лицо — покрасневшее от слез, но необычайно милое и приветливое. Блестящие пухлые губы, чуть вздернутый носик, слипшиеся длинные реснички — он готов был покрыть их ответными поцелуями. Немного не хватало решимости, но он вдруг вспомнил, что однажды они оба уже оказались в достаточно интимной ситуации, когда ему пришлось «спасать» Берти от веточки. К тому же и Берти, казалось, прекрасно поняла его желание: «Я согласна», — говорил ее взгляд.

Ощутив губами и языком теплую влажность ее рта, Майкл почувствовал, как Берти всем телом подалась к нему, и он с благодарностью принял ее — одно плавное движение его рук, и молодая женщина очутилась у него на коленях. Майкл осторожно прижал ее к себе, как самое драгоценное сокровище. Все это время их чувственный поцелуй не прекращался. Сквозь тонкую рубашку, надетую на Берти, Майкл чувствовал нежность подрагивающего в его объятиях тела, волнующую упругость ее груди… Он с упоением ощущал ее теплое дыхание, тонкий аромат волос… и мечтал о той нежной близости, что когда-нибудь между ними наступит.

Кто-то с громким топотом вошел в комнату, но Майкл и Берти были слишком увлечены друг другом, чтобы дать волю опасению оказаться перед кем-либо в неловком положении.

Но это была Джессика. До сей минуты девочка стояла в коридоре, ожидая приглашения, но отец все не показывался. Ей надоело ждать, и она, не таясь, проникла в комнату.

Поняв, почему в комнате так тихо, Джессика подбежала к взрослым и замерла, наблюдая за этой невероятной для нее сценой — не так уж часто она видела подобное, да и то, если в мотелях, где они останавливались, был бесплатный телевизор. Но одно дело, когда кто-то целуется в вымышленной истории, другое — когда это происходит в жизни, да еще с самым родным человеком.

— Вы целуйтесь, целуйтесь! — воскликнула Джессика, улыбаясь во весь рот, когда отец и Берти повернулись к ней.

Она стояла перед ними, по-деловому скрестив руки на груди, выставляя на обозрение редкие зубки и находясь в каком-то своем, непонятном взрослым ребячьем удовольствии.

Вскоре в комнату осторожно заглянула миссис Холдер. К тому моменту они уже сидели на кровати втроем — Берти и Майкл, прижимаясь друг к другу плечами, а Джессика разместилась у них на коленях. Кровать отчаянно и противно скрипела, быть может, потому и привлекла внимание сконфуженной хозяйки.

— Какая чудная сцена! — умилилась та, проходя в спальню. — Когда-то и мы с мужем были так нежны с детьми. А разве их теперь посадишь на колени? В одном только Итане фунтов полтораста будет!

Она засмеялась. Майкл, Берги и Джессика поддержали ее дружным хохотом. Правда, слова миссис Холдер неожиданно напомнили Берти о собственной малышке, которая сейчас не с ней. Еще неизвестно, сколько она провалялась в постели — вдруг не одну ночь. Боже!.. Ивонн, мама и отец — они все беспокоятся о ней. Мама уже звонила!..

— Прости, Майкл, мне срочно нужно позвонить…

Майкл терпеливо ждал, пока Берти закончит разговор с родными.

— У тебя есть дочка, — произнес он, когда она отключила трубку и в задумчивости уставилась на дисплей телефона.

— Что? Ах, да… — улыбнулась Берти, но улыбка почти сразу сползла с ее лица.

А вдруг это вызовет какое-то негативное отношение со стороны Майкла? — спохватилась она, совершенно забыв, что он абсолютно не похож ни на одного из тех мужчин, с которыми она встречалась за те годы, что растила малышку Ивонн. Быть может, в этом тоже была доля невезения — она всегда встречала мужчин только одной категории. Им было наплевать на тот факт, что у нее есть маленькая дочь, а значит, наплевать и на саму Берти, поскольку ребенок занимал большую часть ее жизни. Таким был, к примеру, Декстер, который ни разу даже не попытался улыбнуться ребенку. Точно таким же — мужчина до него, с которым Берти познакомилась через год от начала одиночества. С ним она не прожила и месяца.

— Да, у меня есть маленькая дочка, Ивонн, ей скоро будет четыре года, — сказала она, заглядывая в глаза Майкла, словно пытаясь в них разглядеть след равнодушия к сказанному.

— Замечательно, — улыбнулся Майкл. — Когда дети маленькие, это самое прекрасное время в жизни. Так говорил мой отец, и я с ним полностью согласен.

Берти почувствовала, что снова плачет. Господи, ну что я за дура, что так подумала о нем…