Мэри Бердон - Великолепная модель

Его плечи слегка дернулись, словно он хотел пожать ими.

Аманда, не в силах остановиться, продолжала задавать опасные вопросы. Она была похожа на зеваку, засмотревшегося на автокатастрофу.

— А что-то изменилось к лучшему, когда ты узнал правду?

— Нет, — быстро ответил Пьетро, — это только ухудшило положение вещей. Она ведь лгала мне. — Он побарабанил пальцами по рулю. — Начнем с того, что мы плохо знали друг друга. И потом, выяснить, что вся твоя семья скрывала от тебя правду… — Его голос делался все тише и тише. — Я думаю, это не лучшее начало для новых отношений.

Отчаяние охватило Аманду, сдавив горло, она почти задыхалась. Но она все-таки не потеряла нить разговора, тянущуюся из клубка, который она начала распутывать.

— Но кажется, у вас с мамой, я имею в виду с бабушкой, очень доверительные отношения.

— Это другое. — Его лицо осветила улыбка. — Она всегда была для меня настоящей матерью, несмотря на то, что не она меня родила. Ничто и никогда не изменит моих чувств к ней. Но моя сестра и я… Нас никогда ничего особенно не связывало. — Выражение его лица было мрачным. — Я просто не понимаю, как можно строить отношения на лжи.

У Аманды закружилась голова, ей было трудно дышать. Итак, она получила ответ на свой вопрос. Он не переносил лжи и обмана. Надеяться ей не на что.

Аманда сильно закусила губу и отвернулась от Пьетро, едва сдерживая рыдания. Она подавила желание разразиться слезами и с огромным трудом расслабилась на сиденье, в то время как машина ехала по извилистой горной дороге.

Они уже почти приехали во Флоренцию, когда Пьетро потянулся к ней и сжал ее руку.

— Ты какая-то молчаливая сегодня. Ты ведь не собираешься заболеть?

Может, ее просто одолела тоска по дому, но она не могла сказать ему это.

— Я просто устала.

Аманда неуверенно улыбнулась.

Последние несколько часов, с тех пор как узнала о его семье все, она пребывала в состоянии глубочайшей депрессии, подобной кошмарному сну. И теперь, вместо того чтобы радоваться возвращению во Флоренцию, наслаждаться каждым мгновением, проведенным с Пьетро, она думала лишь о том, что с каждой милей приближаются роковое объяснение и конец их отношениям.

Глаза Аманды наполнились жгучими слезами. Она отвернулась от Пьетро и стала снова смотреть в окно. Слезы застилали ей глаза, и она видела лишь размытые очертания проносившихся мимо живописных холмов.

Пьетро отпустил ее руку.

— Хотя мне ужасно не хочется это говорить, я думаю, сегодня нам лучше спать раздельно.

— Ты прав.

Аманда теребила свою сумочку. У нее появилось чувство огромной потери. Она хотела быть в его объятиях каждую секунду, которая может стать последней, и никогда не отпускать его. Как мучительно было притворяться, что все хорошо!

Пьетро усмехнулся:

— Я дам тебе поспать сегодня ночью, только если ты согласна, чтобы я забрал тебя завтра. Идет?

— Идет. — Возможно, к завтрашнему дню она придумает, как справиться с эмоциями, захлестнувшими ее. Или завтра она узнает способ открыться ему так, чтобы не причинить боли.

Аманда желала вспомнить все, что было между ними, чтобы сохранить эти воспоминания в укромном уголке сердца. Потом, когда она будет дома совсем одна, сможет заглянуть туда и воскресить в памяти самые лучшие моменты жизни.

Пьетро понизил скорость при въезде в город. Как обычно, крошечный переулок, в который выходили окна квартиры Бьянки, был забит автомобилями и пешеходами. Аманд не успела и глазом моргнуть, а он уже припарковал машину тротуара неподалеку от дома и включил сигнализацию.

— Позвольте проводить вас до дверей, синьорина.

Пьетро достал ее чемоданы из багажника.

Аманда потянулась к ним:

— Я справлюсь сама.

— Не сомневаюсь. Но мной движет тайное желание. Он прижался к ней сзади. — Я надеюсь получить еще один поцелуй, а то не доживу до завтра.

Ноги Аманды подкосились, когда она ощутила его легкое дыхание на своей шее. Его дразнящий шепот мгновенно принес воспоминание о том, как они занимались любовью.

Подойдя к двери, Пьетро поставил вещи на пол и нежно прижал Аманду к стене в коридоре. Она вздохнула, почувствовав, что он прильнул к ней всем своим мускулистым телом. Когда он прикасался к ней так, было легко забыть обо всем, кроме одного — они были счастливы вместе.

Она ответила на его поцелуй со всей страстью, на какую была способна, обнимая и лаская его так, будто боялась потерять.

Так и случится. Теперь каждый поцелуй, каждое прикосновение было как последнее. Она наслаждалась его ласками и в то же время запоминала каждую мелочь, каждую деталь, потому что знала: скоро у нее не останется ничего, кроме этих воспоминаний.

Пьетро отстранился от нее.

— Ты слышала? Могу поклясться, я слышал, как течет вода.

— Нет.

Ее сердце колотилось так неистово, что она не уловила бы ничего, за исключением сильнейшего взрыва.

Он поднял голову, потом пожал плечами:

— Это, должно быть, шумит у меня в голове. Ты сводишь меня с ума, strega.

Губы Пьетро вновь приблизились к ее лицу, он жаждал продолжения.

— Permesso?[6]

Они оба отпрянули друг от друга, удивленные странным голосом.

Аманда выглянула из-за плеча Пьетро и увидела крошечную седовласую женщину, в руках она держала тяжелые сумки с продуктами.

Аманда почувствовала, как заливается краской. Надо же быть пойманными в подъезде, как парочка неопытных тинейджеров!

Пьетро отошел в сторону и наклонил голову.

Женщина улыбалась им. Уголки ее губ поднимались все выше, а улыбка становилась шире и шире.

— L'amore е meraviglioso, nо?[7]

Пьетро улыбнулся в ответ и быстро кивнул:

— Si[8].

Аманда вопросительно взглянула на него. Он чмокнул ее в кончик носа.

— Она сказала, что любовь прекрасна. Я согласился.

Женщина кивнула им и шаркающей походкой направилась к лестнице.

Пьетро обнял Аманду за плечи:

— Я хочу помочь ей с сумками. Увидимся завтра, любовь моя.

Аманда облокотилась об оштукатуренную стену и смотрела, как Пьетро забирает сумки у миниатюрной женщины и поднимается по лестнице вслед за ней.

Она сомневалась, что сможет сдвинуться с места. Любовь моя. Он назвал ее «любовь моя». Даже то, что эти слова вырвались у него невольно, наполняло ее сердце радостью. Ей хотелось кричать от счастья. А может быть, плакать, долго-долго плакать. Скорее всего ей было нужно и то и другое.

Аманда порылась в кошелке в поисках ключа и втащила вещи в квартиру. Дрожащими пальцами закрыла дверь на цепочку. Слезы навернулись ей на глаза. Если бы она могла слышать эти слова всегда! Она ощущала непреодолимое желание расплакаться, в горле стоял комок. С каждой минутой она все лучше понимала, насколько велика будет потеря, когда он узнает правду. Она никогда больше не будет счастлива.