Рэчел Маккензи - А я права

– Выпей и возьми себя в руки. А я послушаю тебя, когда ты придешь в себя.

Дасти взглянула на дымящийся напиток с опасением, но покорно поднесла кружку к своим губам. Она понюхала кофе, сдобренный корицей и другими специями, которые не узнала, сделала небольшой глоточек, потом еще один. Коньяк и специи придавали кофе особый вкус и дополнительную крепость, это был самый вкусный напиток из тех, что она когда-либо пробовала.

Хэнк ухмыльнулся, явно довольный ее удивлением.

– Мне нравится крепкий кофе, – сказал он, – и я варю свой собственный грог. Правда, изредка не отказываюсь и от покупных сортов.

Дасти поставила свою кружку.

– Я не знала, что заеду к вам, иначе захватила бы из города.

– Да вроде и праздновать-то нечего, – возразил он. – А как Коди оказался с тобой, – он бросил взгляд на пса, лежавшею у ее ног.

После еще одного глотка кофе Дасти поведала ему свою историю.

– Что-то не так, – пробормотал он, когда она закончила. – Что-то совсем не так. – Он поднялся, чтобы вновь наполнить кружки, и сел опять.

Он шумно подул на горячий напиток, поскреб заросшие щеки, пробежал пальцами по нечесаным волосам и сморщил лицо, размышляя. Дасти ждала. Поскольку ей некуда было идти, она могла позволить себе роскошь и подождать.

– Спорю, это были те мужики из Юты! – вдруг воскликнул он, так шлепнув ладонью по столешнице, что Коди подпрыгнул и побежал к двери. – Нет, ты не уйдешь отсюда, чтобы гонять моих кур, – остановил его Хэнк.

– Какие мужики из Юты?

– Те, что с балованным виски, – не вполне ясно пояснил Хэнк. – Я же говорил тебе о нем в прошлый раз. У меня от него было такое расстройство, что я забыл счет дням.

Он упоминал, припомнила она теперь, что-то там о плохом виски, но она торопилась на работу и, думая, что речь идет о какой-то пьянке, не стала его слушать.

– Ты думаешь, эти мужики как-то связаны с исчезновением отца? – попыталась уточнить Дасти. Сердце заколотилось, но она постаралась сохранить спокойствие и не возлагать на его рассказ слишком больших надежд.

– Они спрашивали о нем, говорили, что они его друзья и хотят повидать его. Мне они показались не слишком-то дружелюбными, вроде как косили глазами и переминались с ноги на ногу, поэтому я сказал им только, что видел Джека, но не знаю, куда он поехал. – Хэнк рассеянно похлопал себя по карманам, потом замолчал, ища банку с жевательным табаком, а когда нашел, достал оттуда и взял в рот щепотку.

– Как они выглядели?

– Крупные, но размягченные, полнеющие, знаешь? Моложе Джека, лет сорока примерно. Двое темноволосых, один светленький. У одного из них большой страшный шрам на щеке. – Он пробежал рукой по правой стороне своего лица. – Очень противный мужик, бормотавший что-то о том, как он «поможет вспомнить мне». Я был чертовски рад, что со мной была старушка «Бетси». – Он махнул рукой в сторону висящего на стене старого ружья. – Светлый был у них за босса. Велел тому, со шрамом, заткнуться и вести себя прилично. Сказал, что у него хорошие новости для старика Джека и он жаждет поделиться ими с ним. Уже темнело, и он спросил, не буду ли я возражать, если они переночуют здесь. Они рады поделиться своим обедом со мной, у них с собой в морозильнике сочные бифштексы.

Хэнк замолчал и смочил горло остывающим кофе.

– К тому времени я не знал, что и подумать. Казалось, нельзя их, прогонять, если они друзья Джека. Поэтому я сказал «да», думал, прощупаю их получше и потом решу, сказать им или нет, где Джек.

– Как их звали? – спросила Дасти, не в силах промолчать.

Хэнк поскреб в голове:

– Будь я проклят, если помню. Как я говорил, они угостили меня виски, и я совершенно отключился. На следующий день меня рвало, и я не мог подняться с постели. Когда мне полегчало, пришлось поехать в город, чтобы узнать, какой день.

– Ты сказал им, где отец?

– То же самое, что и тебе, – кивнул Хэнк. – Они говорили, что он напрасно теряет время на поиски золота. У них есть для него большие деньги в Моабе.

Дасти резко выпрямилась на своем стуле:

– В Моабе? Ты уверен, они говорили о Моабе?

– Как и в том, что я сижу здесь. Ты же была там, разве нет? Джек рассказывал мне, ты работала гидом и все такое, и я знал, что он собирался поехать туда. Поэтому, когда они упомянули Моаб, я решил, что с ними все в порядке.

– Когда они приезжали?

– Дай подумать. – Хэнк встал и прошлепал к календарю, висевшему над кроватью. – Я отмечаю проходящие дни, чтобы не поехать в город продавать золото в выходной день. – Он перекинул один листок, потом другой. – Где-то в эти дни. – Снял календарь со стены и принес на столик. – В последнюю неделю августа. Когда я наконец встал с постели, последним зачеркнутым днем было двадцать пятое, а когда я окреп и поехал в город было уже двадцать девятое.

Деталь за деталью вырисовывалась определенная картина.

– Ты ходил к врачу?

– Я поступил лучше. Не нужен мне никакой доктор, который говорил бы мне, что делать в таких случаях.

– Что, если они отравили тебя, и отрава все еще осталась в твоем организме?

– Когда меня, наконец, перестало рвать, уже ничего не осталось! – хихикнул Хэнк. – Я, может, и старый, но старый крепкий конь. Однако мне снились довольно странные сны. Я-то думал, что это лихорадка. Ты считаешь, та троица умыкнула Джека?

Дасти кивнула:

– Он знает все каньоны вокруг Моаба как свои пять пальцев, и они забрали его дневники.

– Почему же не забрали его грузовик? Это отличная машина.

– Джек на протяжении долгих лет колесил на этом грузовике по Моабу. Машину могли узнать. Им пришлось бы по крайней мере избавиться от приделанной к ней будке.

– А что там в Моабе?

– Развалины индейской культуры. Существует обширный чёрный рынок древних индейских изделий. Отцу нравилось находить их, но он всегда оставлял развалины в том виде, в каком находил их. Любой менее скрупулезный и более алчный мог бы сделать большие деньги, если бы знал, где искать.

– Так ты считаешь, они похитили его?

Дасти кивнула и встала с мрачным видом:

– Не могла даже подумать, что кто-то приедет в Аризону, чтобы похитить его, но именно это, по-видимому, и случилось. Отец ни за что не стал бы помогать добровольно могилограбителям. Он называл их «мародерами прошлого».

Она обняла Хэнка, поблагодарила за информацию и пообещала привезти Джека к нему в гости. Загнав Коди в вездеход, погнала машину по лужайке на максимальной скорости, не обращая внимания на протестующее повизгивание пса, и снизила скорость лишь на узких поворотах «тещиного языка», ведущего наверх из каньона.

Теперь у нее была ниточка, ведущая к местопребыванию отца. Он жив, поскольку похитителям нужно расшифровать его дневники. Она спешила поделиться новостью/с Мигелем и примчалась прямо к нему домой.