Мэри Берчелл - Музыка любви

— Это правда, Джина? — обратилась Никола к Торелли, надеясь, что ее не рассердило фамильярное упоминание миссис Денби о родственниках.

— Конечно, милая. Ты мне всегда нужна, — последовал выразительный ответ.

— Тогда я останусь. — Никола была тронута и польщена. — Я думала, что вы с дядей Питером…

— Дитя мое, он будет всегда рядом. Но естественно, у него есть свои дела, — объяснила Торелли таким покорным тоном, что все перестали разговаривать и с восхищением посмотрели на нее.

— Не говори глупостей, — прервал ее муж. — Ты же знаешь: я буду там, где ты хочешь.

Торелли была счастлива, как девчонка.

Позже мать Николы объявила, что это был самый интересный и незабываемый вечер в ее жизни.

— Конечно, твоя тетя — очень необычная женщина. Нельзя сказать, что она очаровательна, в ней много эксцентричности, но я уверена, что в душе она добрая.

— Не всегда, — не удержалась Никола. Но мать посмотрела на нее с таким ужасом, что она поспешила добавить: — Как и все артисты и люди, которые постоянно живут на нервах, она довольно эгоцентрична и непредсказуема.

— Да, этого у нее не отнять, — снисходительно согласилась миссис Денби. — В конце концов, это неестественная жизнь. В этом молодом дирижере мне понравилось, что, несмотря на его талант, он выглядел очень приятным и вполне нормальным. Я заметила, что он ушел с этой рыжеволосой девушкой.

— Я тоже это заметила, — ответила ее дочь с меньшим энтузиазмом. Когда вечер подошел к концу и родители собрались идти в театр, Никола видела, как Джулиан присоединился к Мишель.

— Я была так рада, — задумчиво продолжала миссис Денби. — Мне было ее очень жаль. Пока мы веселились, бедняжка сидела совсем одна. Пару раз я чуть было не предложила пригласить ее. Но Джина, по-видимому, считала, что она одна должна распоряжаться, так что я решила, что это плохая мысль.

— Верно, — согласилась Никола.

В пятницу утром, несмотря на всю любовь к родителям, Никола не могла не ощутить прилив бодрости и радостное предчувствие, подходя к квартире тети. Она уже успела соскучиться по непредсказуемой, напряженной атмосфере, окружавшей Торелли. Конечно, сложно было быть связующим звеном между примадонной и простыми смертными, но зато не скучно.

Нужно было заняться перепиской и телефонными звонками, чем Никола и занималась, пока не появился дядя. Выглядел он совершенно спокойно, коротко кивнул ей и приступил к просмотру документов.

— Думаю, — с улыбкой спросила Никола, — вы так привыкли к премьерам, что совсем не волнуетесь?

— Напротив, я всегда переживаю за Джину, — ответил он, перелистывая бумаги.

— Переживаете, дядя? Не могу поверить.

— Но это так. Конечно, я этого никогда не показываю, да и ты тоже, как я заметил.

— Пытаюсь. Мне кажется, это прерогатива Джины переживать и быть на нервах.

— Верно. Наше дело — создавать спокойную обстановку. Нельзя винить больного лихорадкой в том, что он излишне возбужден. Точно так же мы не можем винить артиста в том, что он излишне взвинчен и требователен в день представления. Жаль, что она хочет встретиться с этой Ларо.

— Она хочет увидеть Мишель? Сегодня?

— Утром. Лучше бы не волновать ни себя, ни девушку перед премьерой. Но с Джиной невозможно спорить.

— Когда она придет? — Мысль о Мишель слегка обеспокоила Николу.

— Примерно через полчаса. Думаю, это какая-то ерунда. Но послушаешь Джину, и станет казаться, что от этого зависит судьба всей оперы. Но насчет этой девушки я не стану вмешиваться. Я бы вмешался, будь на ее месте кто-нибудь другой.

— Вам не нравится Мишель? — с любопытством спросила Никола.

— Нет.

— Почему, дядя?

— Это долгая история. — Он сложил документы и вышел из комнаты.

В течение нескольких минут Никола сидела за столом, не в силах сосредоточиться. Мысли о Мишель затмили все остальное. Именно Мишель маячила на фоне драгоценных воспоминаний о Брайане, а теперь она стояла между Николой и чем-то еще более дорогим. Никола поспешила себя уверить, что для нее нет ничего дороже мыслей о Брайане. Но она была не в состоянии думать об этом и занялась работой. Правда, она все же услышала шум, говоривший о приходе Мишель.

Вероятно, встреча носила исключительно профессиональный характер, поскольку Николу не пригласили в гостиную, и вскоре она услышала, как два голоса исполняют отрывок из оперы. Эти волшебные звуки слышались несколько минут, после чего последовало обсуждение. Потом Никола услышала звук открывающейся двери и ясный голос своей тети:

— Я уверена, вам так больше понравится. На репетиции я несколько беспокоилась за вас. Найдете выход? Отлично, тогда до вечера.

Дверь в гостиную снова закрылась.

Никола поспешно повернулась к пишущей машинке, но тут без стука отворилась дверь, и раздался холодный голос Мишель:

— Могу я войти на минуту?

— Конечно. — Никола повернулась к ней и попыталась изобразить на лице теплую улыбку. — Присаживайтесь.

— Не стоит. Я могу сказать это и стоя. — Несомненно, теперь Мишель была настроена далеко не дружелюбно. — Это насчет прошлой ночи.

— Насчет прошлой ночи? — удивленно переспросила Никола.

— Да, и вашей бесстыдной попытке завладеть Джулианом и испортить мой вечер. Надо же было его так позвать и навязать ему своих родителей! Странно, что вы не постыдились. И позволить этой Торелли превратить все в семейный праздник. Если бы у вас…

— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Голос Николы был как лед, и сама Торелли могла бы позавидовать ее спокойствию. — Я не подзывала Джулиана к нашему столику. Он подошел сам. Да, сам! — в гневе воскликнула она, потому что Мишель рассмеялась в ответ. — Думаете, я стала бы представлять его родителям после того, что он сделал с Брайаном? Но поскольку он сам заговорил со мной, что мне еще оставалось?

— Мне это не показалось просто данью вежливости.

Это была правда. Никола была счастлива представить Джулиана родителям, и воспоминание об этом больно кольнуло ее.

— В любом случае это не ваше дело. Я буду разговаривать, с кем хочу, и представлять того, кого хочу. Если Джулиан хотел познакомиться с моими родителями…

— Он не хотел, — прервала ее Мишель. — Позже, когда мы смогли остаться одни, он мне сказал, что это его смутило, но…

— Он не был смущен! — в бешенстве вскричала Никола.

— Он сам так сказал. Ему виднее. — Мишель пожала плечами и рассмеялась, полностью владея ситуацией. — Достаточно того, что вы прибежали в его гримерную и высказали ему свои глупые комплименты. Конечно, он не возражал против этого, потому что все артисты любят лесть. Мы над этим только посмеялись во время обеда. Но пытаться сделать из него друга семьи…