Салли Лэннинг - Благоразумные желания

Ночь продолжалась. Мало-помалу промежутки между приступами становились все длиннее и длиннее. Наконец Эми услышала, что гость полощет рот и умывается. Он вышел в холл, держась одной рукой за стену.

— Я рискую потерять жалкие остатки мужского достоинства, но до дома я уже не доберусь, — сказал Роберт. — Можно, я переночую у тебя на диване.

— Нет, — ответила Эми, широко улыбаясь. Она была бесконечно рада, что их мучения закончились. — Ты поспишь на моей кровати, а я займу диван.

— Эмили…

Она выглядела очень измученной. Часы показывали четыре утра, а Рой знал, что его любимая совсем не спала.

— Спасибо, — произнес он негромко. — Приятно, что ты так заботишься обо мне.

— Ложись спать. Иначе ты упадешь.

Полуторная кровать, принадлежавшая еще прадедушке, известному музыканту, была сделана из дуба. Стены спальни окрашены в цвет слоновой кости, в то время как шторы и покрывало украшал узор из весенних цветов. Освещенная только одним небольшим бра, комната дарила уют и покой. Роберт огляделся: вообще-то он ожидал увидеть нечто более консервативное, менее женственное. К своему огромному удовольствию, он заметил, что Эми перенесла скульптуру из гостиной в спальню, и ее можно было видеть, лежа на кровати.

Эми сказала, чуть нервничая.

— Ты — первый мужчина, который переступил порог этой спальни.

Рой почувствовал слабость в ногах и присел на краешек кровати: в голове шумело, тело бил озноб.

— Надеюсь, что последний, — сказал он. Эмили опустила глаза. А он попросил напрямик: — Полежи вместе со мной, родная!

Она испуганно взглянула на Роберта.

— Я… я побеспокою тебя, когда буду вставать.

— После такого приступа меня не разбудит и пушка. — Его губы изогнулись в улыбке. — Сон — это единственное, на что я сейчас способен, дорогая.

Эми покраснела.

— Ну, л-ладно. Если ты… уверен, что этого хочешь.

Рой обожал, когда она теряла привычную невозмутимость.

— То, что я на самом деле хочу, непередаваемо. Нет… — Новый яростный приступ прервал его речь. Усилием воли Роберту удалось преодолеть дрожь.

— О Роберт, я никудышный лекарь — достаточно посмотреть на тебя! — воскликнула девушка и начала расстегивать пуговицы на его рубашке. От возбуждения и спешки пальцы совсем ее не слушались.

— Я совсем не так представлял себе то, что будет происходить в твоей спальне, — чуть слышно произнес гость.

Руки Эми замерли.

— Я тоже. Но я не хотела бы, чтобы ты оказался сейчас где-нибудь в другом месте, — ответила она и улыбнулась Рою той замечательной лукавой улыбкой, что разила его прямо в сердце.

Запонки на манжетах оказались необычными, но в конце концов Эми стянула с мужчины рубашку. Потом расстегнула ремень и сняла носки, которые, впрочем, пришлось снова надеть, — ноги Роберта были холодны как лед. Задержав дыхание, Эми справилась с «молнией» на его брюках.

— Ты первая женщина, которой я позволяю раздевать себя как младенца, — признался Рой.

Улыбка девушки стала чуть насмешливее.

— В это трудно поверить. — Брюки упали на ковер. — Сейчас ты не интересуешь меня как женщину.

— Полный покой обеспечен, — с облегчением, которое Рой и не пытался скрыть, он опустился на матрац и натянул покрывало до груди. — На какой стороне ты спишь?

Его узкие бедра, длинные мускулистые ноги будили в ее теле огонь желания.

— Вообще-то посередине.

Роберт перекатился на середину кровати.

— Здесь холодно — поспеши и согрей нашу постель.

Заявление из лексикона заправского мужа, а не пылкого любовника, подумала Эми. Она ощущала себя робкой девственницей. Вытащив из-под подушки ночную сорочку, девушка исчезла в ванной. Когда она вернулась, Рой еще не спал.

Ночная сорочка, купленная в специальном магазине, изящно облегала грациозную фигуру, лиф на тонких бретельках с глубоким декольте подчеркивал полноту груди. На минуту Эмили в нерешительности застыла у двери, надеясь, что Роберт заснул. Но когда его ясный взгляд устремился в ее сторону, она вдруг обрадовалась.

Эми зашла в комнату, повесила свое платье в шкаф и села возле трюмо. Она сняла украшения, поправила макияж, расчесала волосы. Каждое ее движение было неторопливым, полным неосознанной грации, волнующим.

Роберт молча наблюдал. У него не было сил, чтобы встать и одеться, хотя он остро чувствовал свою наготу и уязвимость. Эмоции грозили вырваться из-под контроля. Эми подошла к кровати и протянула руку к выключателю. Теплый свет ночника проник сквозь тонкую ткань сорочки, очертив каждый изгиб ее тела. У Роя кровь застучала в висках. До конца его дней неразрывная нить любви будет связывать его с этой изумительной женщиной. Спальня погрузилась во тьму. Роберт услышал лишь слабый шорох, когда Эмили скользнула под одеяло и легла рядом с ним.

Он протянул руки и прижал ее к себе.

— Ты весь заледенел! — испугалась женщина.

— Я люблю тебя. — Голос Роберта звучал как-то неровно.

Эми прислонилась головой к его плечу и обняла мужчину одной рукой, ее груди мягко коснулись его тела.

— Наверное, я еще не созрела для таких слов, — прошептала она, — но я никогда и ни с кем не чувствовала того, что чувствую рядом с тобой, дорогой. Я хочу, чтобы ты знал об этом. — Эмили придвинулась ближе, пытаясь согреть его. — Так странно — мы как будто женаты много лет.

— Это чертовски приятно, — произнес Рой и закрыл глаза.

Через несколько секунд его дыхание стало ровным — он заснул. Наслаждаясь близостью мужского тела, которое постепенно согревалось в ее объятиях, Эми тоже закрыла глаза… а когда проснулась, будильник на столике показывал, что она опаздывает на работу на целый час.

Рой крепко спал, уткнувшись в ее спину, его дыхание грело кожу между лопатками. Эмили не хотелось вставать. Вот бы остаться в постели с этим мужчиной и посмотреть, что произойдет, когда он проснется. Тихонько она отодвинулась и встала. Роберт лежал на спине, осунувшееся лицо резко выделялось на белоснежных подушках, большое тело занимало почти всю кровать. Нам нужно королевское ложе, подумала Эми.

Полчаса спустя, приняв душ и переодевшись, девушка на ходу дожевала кусок сыра. Она с большой неохотой оставляла спящего. Вряд ли найдется слово, способное описать тоску, которую она чувствовала, когда запирала дверь. И в филармонию вовсе не хотелось идти. Она, как и прежде, погружалась в работу, но последние два дня вновь поползли слухи об увольнениях. Коллеги раздражались по любому поводу. Руководство безмолвствовало. Сегодня, решила Эми, она закроется в кабинете и будет готовить партитуры к канадским гастролям, если они, кстати, состоятся.