Элен Милдред - Место, где прячется солнце

— Мам, когда ты догадалась? — спросила Алекса. — Про Арни?

— Почти сразу, как он родился. А год от года это становилось все очевиднее.

— А папа?

— И папа. Зря ты нам сразу не сказала, милая. Мы все-таки твои родители, мы бы тебя поддержали. — Сильви встала и начала ходить вокруг стола, собирая посуду.

Алекса продолжала пить остывший чай, не чувствуя его вкуса. Увидев поднос в руках матери, заметила у себя в руках чашку и наконец поставила ее.

— Дочь, а ты любишь Бена? — впервые за пятнадцать лет спросила ее Сильви. — Или ты с ним только из чувства благодарности?

— Не знаю. — Алекса в отчаянии сжала виски руками. — Правда, не знаю. Я об этом никогда не задумывалась. Просто так получилось. Он очень хороший. Он меня любит. Мне казалось, этого достаточно для счастья. Пока снова не встретила Марка. Но я ведь думала всю жизнь, что он предал, обманул меня. А оказывается, это не так… И что теперь делать?

— Что? — Сильви остановилась в раздумье. — Действительно — что? — Она поставила поднос на стол, села рядом с дочерью и обняла, прижав ее голову к своей груди. Совсем как в детстве. — А знаешь, давай-ка для начала разберем чердак. Кажется, ты хотела мне помочь?

Алекса невольно улыбнулась.

— Умеешь ты найти правильное решение.

На чердаке оказалась куча всякого хлама, который копился здесь, пожалуй, все тридцать лет, что родители жили в доме. Даже коробка с игрушками нашлась.

— Ма-ам, это же мой любимый. — Она достала белого медведя и обняла его, как родного. — Жив еще, бедолага. Надо тебя постирать и забрать с собой.

Потом вывалила на расстеленные по полу газеты все, что осталось. Поверх кубиков, пупсов, кукол и зайчика упала темно-синяя, в мелкую голубую полоску мужская рубашка. Алекса подняла ее и поднесла к лицу.

— Дочка, что это?

— Его рубашка. Марка.

Кажется, только вчера она так же прижимала ее к себе, и душа уносилась куда-то ввысь, замирала там на мгновение — и падала. А потом снова взлетала и снова падала. И такое это было непередаваемое блаженство, которого она никогда больше не испытывала. Никогда больше она не была так пронзительно счастлива. Наверное, такое и возможно только в семнадцать лет, когда эта самая душа еще чиста и невинна. Когда еще веришь, что впереди тебя ждет безоблачное будущее и что все мечты обязательно сбудутся. Когда еще веришь в чудеса.

Алекса, не выпуская из рук рубашку, резко встала, но неожиданно пошатнулась и почувствовала, что теряет сознание. Успела позвать только:

— Мам!

Сильви тут же подскочила, подхватила ее, аккуратно усадила на пол, открыла окно пошире.

— Девочка моя, да ты, похоже, беременна.

— Вряд ли. Я столько лет не предохраняюсь, и ничего не получается. Скорее всего, перенервничала сегодня, вот давление и скачет.

— Все равно, давай-ка покажемся доктору. У меня есть замечательный знакомый врач. Прямо сейчас позвоню. Завтра утром и поедем.

— Хорошо, давай поедем, раз он такой замечательный.

Новость, которую сообщил Алексе врач, сразила ее наповал. Ведь они с Беном чего только ни пробовали, каких только методов ни испытывали на себе. А тут вдруг — пожалуйста, нежданно-негаданно. Да еще в самый неподходящий момент. И что теперь, отказываться от ребенка, которого столько лет ждала? У Бена намечается адюльтер, это понятно — причем ей это понятнее, чем ему. У самой в душе смятение и переполох. И за что судьба так несправедлива? Конечно, так думать нельзя, это ведь ребенок, он ни в чем не виноват. Но все же… Как быть? И тут ее вдруг осенило.

— Доктор, а с какой точностью вы определяете срок?

— С точностью до двух дней.

Она вытащила из сумочки мобильник, открыла в нем календарь и бессильно опустила руки. Это снова ребенок Марка! Горячие монакские ночи не прошли бесследно. Она ведь и с ним не предохранялась. Кто же мог подумать…

— Спасибо, доктор. Ошибки быть не может?

— Ошибка исключена. Поздравляю вас.

Вышедшая из кабинета Алекса напоминала сомнамбулу: еле передвигается, взгляд отрешенный, реакция замедленная. Сильви четыре раза спросила ее, что сказал врач, прежде чем она ответила.

Когда вернулись домой, мать заставила ее улечься в постель, принесла свежевыжатый сок.

— Мам, я не больна, я всего лишь беременна.

— Не сопротивляйся. Будешь есть витамины и отдыхать. Кстати, работать надо теперь поменьше. Побереги себя. Почему Бену не звонишь? Вот он обрадуется…

Алекса села.

— Не думаю. Это ребенок Марка.

Теперь села и Сильви.

— Тогда звони Марку.

— Нет. Я пока ничего не решила. — Она снова улеглась, укрывшись пледом. — Что-то в сон клонит.

— Отдыхай, — Сильви встала, — а я пока что-нибудь приготовлю. Вкусное и полезное.

Но и во сне Алексе забыться не удалось. Перед ней попеременно появлялись то Марк, то Бен. Они ей что-то говорили, каждый убеждал в чем-то своем, но она не понимала ни одного слова. Потом оба исчезли, и Алекса увидела себя на зеленой лужайке. Она сидела там совершенно одна, ей было хорошо и спокойно… Когда она проснулась, то уже знала, что делать.

Алекса спустилась и сказала матери, что хочет проехаться по городу. Сильви заставила ее сначала пообедать. Да, похоже, эту беременность придется провести под ее чутким руководством. Но если она будет есть столько, сколько хочет Сильви, то у нее родится не ребенок, а как минимум слоненок.

Она оставила машину на дороге и пошла по знакомой тропинке между разлапистых елей. Деревья все так же стояли, склонив свои ветви в молчаливом приветствии, и Алексе казалось, будто они сопровождают ее до любимого места. Она ведь не приходила сюда с тех пор. Осталось ли оно прежним? Или заросло ельником и туда теперь не пробраться?

Удивительно, но лужайка все так же зеленела свежеподстриженной травой. Алекса аккуратно спустилась, держась за ветви, которые протягивали ей ели, и уселась на траву, постелив предусмотрительно взятый с собой плед. Именно здесь начиналось ее счастье. И именно здесь она примет решение.

Все эти годы она жила словно в перевернутом мире. Потому что считала подлецом единственного любимого человека. А оказалось, он вовсе не подлец. Он тоже любит ее. Именно сейчас, именно здесь Алекса осознала это. И все в мире сразу встало на свои места. Для нее больше не осталось вопросов.

В этот момент она услышала чьи-то шаги. Кто-то спускался по той же дорожке, по которой она шла десять минут назад. Кто же это? Может быть, те люди, что присматривают за лужайкой? Как некстати! Алекса приподнялась и настороженно посмотрела в сторону деревьев.