Джулия Тиммон - Если любит – поймет

— Как это на пустом? — Я растерянно качаю головой. — А все эти грязные истории, а Вайнона? Почему он не сказал мне, что встречался с ней?

Элли с чувством шлепает по столу рукой.

— Да мало ли почему! Он совершенно не обязан рассказывать тебе о ней.

— Даже когда догадался, что именно она, та самая Вайнона Хоулден, изводит меня на работе?! — восклицаю я.

— По-твоему, ему следовало упасть перед тобой ниц и взмолиться: прости, что у нас с Вайноной был роман?

— Да как он вообще мог сойтись с такой?! — возмущенно спрашиваю я.

— Она что, старая дряблая уродина? — интересуется Элли, хоть я сто раз говорила ей, что Вайнона примерно наша ровесница.

Злобно соплю.

— Нет, совсем наоборот.

— А за пределами офиса ты когда-нибудь ее видела?

— При чем здесь это?

— При том! — Элли наклоняется вперед. — Бывает, на работе человек строгий и деловитый или там мрачный и высокомерный, а в кругу друзей — душа компании. К тому же характер иногда меняется с возрастом или под влиянием каких-то обстоятельств. Быть может, они встречались много лет назад, когда оба — особенно Вайнона — были совсем другими? Или Деннарда околдовала ее красота? Иной раз мужчины настолько теряют голову, что недостатков в женщине просто-напросто не видят! Во всяком случае, первое время.

Слушать ее рассуждения до жути неприятно, но они — что уж тут говорить! — не лишены смысла. По моей груди растекается, затопляя все прочие чувства, липкий холодный стыд.

— Если бы ты просто попросила его рассказать, где они встретились, не сомневаюсь, он все выложил бы как есть, — более и более расходясь, говорит Элли. — С другой же стороны… — Она пожимает плечами. — Все это настолько естественно. Деннард здоровый, молодой, интересный мужчина. Было бы странно, если бы до тебя у него вообще никого не было. — Она смотрит на меня с прищуром. — Сама же ты тоже не жила монахиней.

Вспоминаю, как, когда полмесяца спустя Кристофер на пару дней приехал из Мексики, мы поднялись с постели только под вечер, прозанимавшись любовью полночи и целый день, даже не отвечали на звонки, и густо краснею.

— Да, но… сегодня одно наложилось на другое, — бормочу я виноватым голосом. — Сначала Вайнона увидела фотографию, потом Максуэлл сказал про постельную сцену, потом еще эта дурацкая передача про любвеобильных звезд… Я совсем лишилась рассудка.

— Да, насчет звезд, постельных сцен и грязных историй… — произносит Элли почти с обидой. — Что ты находишь в поведении Деннарда грязным?

Я качаю головой.

— Может, я неправильно выразилась, но вся эта ваша жизнь… — Кривлюсь. — Людям кино, да и вообще творческим личностям, ничего не стоит с кем-то сойтись и разойтись.

Элли испепеляет меня взглядом.

— Ты уверена?

Усмехаюсь.

— Об этом же кругом рассказывают.

— А может, все наоборот? — протяжно и многозначительно говорит Элли. — Может, творческим личностям не легче, а намного сложнее? Легко тем, кто ни о чем не задумывается, не умеет глубоко чувствовать. Ездит себе на нелюбимую работу, спит с осточертевшим мужем или женой и, чтобы было поменьше хлопот, ничего не пытается изменить. Люди же искусства не боятся ни поисков, ни страданий.

— Естественно! Поэтому-то и способны выскочить замуж всего на пятьдесят пять часов!

— Это уже крайности, частные случаи! — возражает Элли. — У кого-то бывает и так, верно, но есть и другие примеры, однако о них молчат — публике подавай скандал, сенсацию, что-нибудь этакое! Тихие нормальные отношения никому не интересны, поэтому мы о них и не слышим.

Мне не сидится на месте. Я вскакиваю и начинаю мерить кухню шагами.

— Допустим, все так. В любом случае это немыслимо: знать, что твой мужчина руководит постельной сценой, и радоваться. Нет уж, не нужна мне такая любовь!

Элли качает головой и смотрит на меня так, будто не верит, что перед ней я.

— А это уже чистой воды эгоизм, вот что я тебе скажу!

— Эгоизм?! — Я останавливаюсь, прижимаю руки к груди и наклоняюсь вперед. — По-моему, это нормальные чувства живой здоровой женщины! — Признаться, у меня внутри все громче говорит некий протест, но я стою на своем по инерции.

— Не здоровой женщины, а избалованной девчонки, — произносит Элли, уже не боясь, что я обижусь. — Которая желает, чтобы все внимание сосредотачивали на ней одной.

Я смотрю на нее широко распахнутыми глазами.

Она усмехается.

— Тогда ищи себе такого, который сможет дни напролет сидеть у тебя под боком и любоваться только тобой!

— Что?! — восклицаю я. — Что-то я ничего не пойму…

— Чего тут непонятного? — Элли смотрит мне прямо в глаза, и у меня возникает чувство, что ее взгляд проникает в мою душу. — Взрослые здравомыслящие люди умеют уважать друг друга, принимают партнеров со всеми изъянами, дурными привычками и профессиональными особенностями, — говорит Элли. — Да, возможно лучше, когда киношники сходятся с себе подобными. Но случается же и по-другому. Николас Кейдж, например, женат на официантке. И вроде бы весьма счастливо.

Я озадаченно хмурюсь.

— А над моими с Седриком отношениями ты никогда не задумывалась? — спрашивает Элли. — Он врач, каждый божий день видит обнаженных пациенток. Совершенно разных: старых, молодых, с большими бюстами, маленькими. А я рекламирую всякую хрень: чудо-кремы для похудания, утягивающие колготки. Когда мне велят раздеться до трусов, я раздеваюсь. Такова уж моя работа. Если бы мы с Седриком рассуждали, как ты, давно бы друг дружку придушили.

К моему горлу подступает новая волна стыда. Теперь он горячий, мешает дышать. Я снова сажусь перед Элли и опускаю голову.

— Таких профессий масса! — продолжает она свою пылкую речь. — Портные снимают мерки с почти голых клиентов, тренеры по плаванию каждый день видят своих учениц и учеников в купальниках. А массажисты, художники, пластические хирурги, гинекологи! По-твоему, все они развратники, ни у кого из них нет любви, семьи, серьезных отношений?

Я обхватываю голову руками, чувствуя себя не то что избалованной девчонкой, а беспросветной тупицей и законченной эгоисткой.

— Не знаю…

— А я знаю, — твердо говорит Элли, будто решив доконать меня. — У всех у них такая же, как у других, жизнь: кому-то везет, кому-то нет. Они так же влюбляются, пытаются строить семьи, обзаводятся детьми. Надо уметь доверять и не требовать от партнера невозможного. Если Деннард запал тебе в душу, люби его таким, какой он есть.

— Слишком поздно, — хрипло отвечаю я.

Элли глубоко вздыхает.

Мы с минуту молчим, и она кажется мне мучительно долгой. Когда тишина начинает сдавливать виски, я вскидываю голову и говорю первое, что приходит на ум: