Тесса Рэдли - Любовь винодела

Рафаэло растерянно моргнул.

Ощущение, что он вступил в другой мир, наполненный теплом и вниманием, крепло в нем с каждой минутой. Хит заговорил с ним об урожае, о дождях казалось, в нем не осталось и следа былой враждебности. Когда же и Филипп с улыбкой повернулся к нему, Рафаэло стало ясно: что-то произошло.

— Что случилось? — спросил он.

— Мы хотим поблагодарить тебя.

— За что?

— Ты спас жизнь нашей Кейтлин.

Рафаэло оглянулся вокруг. Все ему улыбались. Они любили Кейтлин. Она была здесь своей. Как он мог вырвать ее отсюда, из места, которое было ее домом?

Наконец он ответил:

— Она все делала правильно. С ней и без меня все было бы в порядке.

Рафаэло с немым обожанием посмотрел на Кейтлин. Она улыбалась ему. Ее изумительные глаза были наполнены чудесным мягким блеском, и он воспринял их бархатный взгляд как благодарность. Сердце радостно заколотилось в его груди в предчувствии радостных перемен.

Филипп поднял руки, призывая всех к вниманию.

— У меня есть подарок, который я хотел бы преподнести Рафаэло.

Но Рафаэло опередил его:

— У меня для вас тоже кое-что есть. — Он взял со столика пакет. — Но это не подарок — это принадлежит вам. Прошлой ночью я с огромным удовольствием прочитал эти дневники. Мне известно, что вы купили их у моей матери.

— Она сказала тебе? — вырвалось у Кейтлин.

Рафаэло кивнул.

— Я звонил ей сегодня. Она сказала, что нуждалась в деньгах и продала их сама. Дневники ваши.

Филипп покачал головой.

— Фернандо был твоим родственником. Эти дневники по праву принадлежат тебе. Храни их, мой сын.

Мой сын. Эти слова будто открыли в груди Рафаэло невидимые шлюзы, и хлынувшая река радости затопила его всего. Он почувствовал и удивление, и облегчение… и где-то глубоко в его душе были затронуты первые струны восхищения этим человеком, который был его родным отцом.

— Спасибо. Вы не могли бы сделать мне большего подарка.

Филипп был смущен.

— Правда, это несколько отличается от того, что я планировал.

— А что вы хотели подарить Рафаэло? — с любопытством спросила Элис, облокотившись на плечо Джошуа.

— В качестве благодарности за спасение Кейтлин, — торжественно произнес Филипп, не отводя глаз от Рафаэло, — я хочу подарить тебе Диабло.

Рафаэло был ошеломлен.

— Это ценный подарок.

— Как доставить его в Испанию, это уж твоя забота, — с нарочитой небрежностью произнес Филипп, отвечая на пожатие руки Рафаэло.

— Но это не то, о чем мы… — начала было Меган. Филипп снисходительно улыбнулся.

— Моим детям прямо не терпится, — мягко остановил он ее. — Всему свое время.

Он еще раз обвел всех взглядом.

— Так вот, — торжественным голосом произнес он, — все обсудив, мы пришли к решению дать тебе долю «Саксон Фолли», равную доли каждого из моих детей.

Рафаэло напрягся. Кейтлин замерла рядом с ним. В комнате повисла ошеломленная тишина. Рафаэло сделал шаг вперед.

— И Кей тоже с этим согласна?

Филипп кивнул.

— Я говорил с ней — она считает, что ты должен получить свою часть «Саксон Фолли».

Надо думать, что их разговор был нелегким. И впереди ему подобных будет еще немало. Но, возможно, именно этот звонок был первым шагом на пути их примирения.

— Я никогда не смогу выразить, как это много значит для меня.

Рафаэло встретил взгляд Джошуа, Хита. Взгляд черных глаз. Таких же, как и у него. Меган обвила его шею руками.

— Как приятно иметь еще одного брата, особенно такого симпатичного!

Все заулыбались. Филипп наклонил голову:

— Рафаэло, мой сын, я приношу тебе свои извинения. Перед Марией я уже извинился. Мне очень жаль, что все так вышло, и я, заплатив хорошую сумму за дневники, думал, что рассчитался с ней. — Филипп вздохнул. — Черт, я даже не знал тогда, что она беременна. Потом хотел предложить ей еще денег на твое воспитание, но так и не смог найти ее. Она словно исчезла.

Его мать стала маркизой де Лас Каррерас. Ей не нужны были деньги Филиппа, и никогда не были нужны. Она хотела его любви. Но это было невозможно. И теперь это было прошлым. Их общим прошлым.

Впервые он признался себе, что истинной причиной, заставившей его прилететь через полмира, была тайная надежда услышать вот эти слова от своего отца. Но уж чего он совсем не ожидал от себя, так это что сможет простить его. И все это благодаря девушке с сапфировыми глазами и солнечными волосами. Он перевел на нее взгляд и улыбнулся. Это была ее заслуга. Это она сделала все, чтобы он смог принять Филиппа как своего отца.

— Спасибо за предложение. Я ценю его больше, чем могу выразить, но…

Он не сводил жгучего взгляда с Кейтлин, чувствуя, как желание вспенивает кровь.

— …Но я не могу принять его.

Наступила тишина. Лицо Филиппа вытянулось. Меган застыла на месте. Даже Джошуа выглядел сбитым с толку.

— Но мой адвокат уже…

— Мой адвокат получил инструкции связаться с вашим юристом и уведомить, что переговоры закончены. У меня больше нет желания разделить «Саксон Фолли». — Рафаэло улыбнулся. — Но все же кое-что мне бы хотелось забрать с собой. Кое-что более ценное, чем часть «Саксон Фолли».

— Что может быть более ценным? — Разумеется, это был голос Меган.

— Винодел «Саксон Фолли».

Кейтлин испуганно посмотрела на него и покачала головой.

Меган рассмеялась:

— Ты так влюблен в наше шерри?

Но Рафаэло был серьезен. Он опустился перед Кейтлин на одно колено.

— Согласна ли ты выйти за меня замуж?

В комнате наступила мертвая тишина.

Ее губы едва шевельнулись — он скорее увидел, чем услышал это слово.

— Но почему?

— Не потому, что ты прекрасна и красота твоя чувственна… — Он услышал, как хмыкнула Меган. — Не потому, что мне нравится слушать твой голос. — Элис что-то шепнула на ухо Джошуа. — Не потому, что я пытаюсь проникнуть в тайны изготовления самого лучшего фино шерри. — Филипп и Хит переглянулись за его спиной. — Не потому, что я хочу тебя больше, чем любую другую женщину…

— Рафаэло! — Кейтлин почувствовала, как вспыхнули ее щеки. — Будь разумен.

— Я не хочу быть разумным. Знаю, что прошу тебя решиться на очень серьезный шаг. И единственным мне оправданием может служить только то… что я люблю тебя.

Он замолчал, ожидая ответа. Остальная часть комнаты словно исчезла. Он видел только кристально чистые глаза Кейтлин и чувствовал нежность в своем сердце.

— Ты любишь меня? — В ее голосе было и удивление.

— Да. — И это была его клятва. Он знал, что никогда не нарушит ее.