Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина
Игорь продолжал искать доводы, чтобы отговорить меня уйти. Но зачем мы ему сдались?
– Игорь, у меня есть молодой человек. Он остался в Воронеже, но он обещал перебраться к нам. Мы не будем одни, мы все вместе будем жить и работать.
– Что за глупости? Какой молодой человек? Ты ведь меня обманываешь? Он ни разу тебя не навестил в больнице и после… Аня! – Игорь строго на меня посмотрел, а его красивое лицо исказил гнев.
Моя ложь не сыграла мне на руку, но я хотя бы попыталась. И, в общем, я запуталась и уже ни в чем не была уверена. Пусть это была глупая попытка, но ещё глупее было остаться в его доме. И после прихода его женщины я понимала это лишь отчетливее.
– Ты ведь сам говорил, что мы временно поживем, так? – говорила я дрожащим голосом, продолжая хвататься за тонкие нити его же слов.
– Разве я дал тебе повод усомниться в себе? – Игорь прожег меня холодом карих глаз, и мне стало не по себе.
В глубине его взгляда пряталось беспокойство, мне не показалось?
– Аня, дал? – потребовал он от меня ответов, но я молчала и смотрела на него, вспоминая наш разговор в Рыбачьем, когда он пообещал мне, что не будет требовать от меня услуг интимного характера. Точнее я сама обозначила ему эти рамки и границы. Но молчала, потому что окончательно перестала что-либо понимать.
– Нет, – я опустила глаза, думая о его словах.
Даже сейчас он не давил на меня, а мягко пытался убедить в том, что я собираюсь сделать большую ошибку. И в чем-то, конечно, он был прав. Он вёл себя по отношению к нам с Машей исключительно, словно был нашим старшим братом. Это я глупая придумала себе какую-то влюблённость и создала всем проблемы. Понятное дело, ему спокойнее, когда мы жили под боком. Но… об эти «но» в итоге могла разбиться моя вселенная! Только признаться Игорю в этом означало совершить еще большую глупость, нежели просить его о свободе и раздельном проживании. Даже еще большую, чем выходка его подружки и ее ночной визит.
– Тогда на правах старшего и ответственного за вашу жизнь и судьбу, я…
– Игорь, – перебила я его. – Ты очень, очень много делаешь для нас, но у тебя есть своя личная жизнь. Мы, по сути, чужие для тебя люди.
– Ошибаешься. Уже нет, – он смотрел мне в лицо и прерывисто дышал. – Я рассказал о тебе с Машей родителям, и на выходных собирался вас познакомить. Они будут счастливы узнать о вас. В моей жизни несколько лет назад случилась большая трагедия, и Маша, ты… уверен, вы станете такими же лучиками света для моих родителей, какими стали для меня. Поэтому Аня, прекрати думать о том, что ты и Маша, что вы для меня обуза. А Света… не стоит так остро воспринимать ее выходку. Я сам виноват, что не рассказал ей о вас. Уверен, она будет иного мнения обо всей этой ситуации, когда узнает тебя и Машу поближе.
Ох, вот на этот счёт я бы не была так категорична. Света никогда не примет ни меня, ни мою сестру. Но я устала спорить. В итоге разговор принял совсем иной оборот. О какой трагедии шла речь? У Игоря была младшая сестра или дочь, которая погибла? Только я не видела в доме ни одного детского снимка и даже намёка на то, что у него была семья. Но воспоминания, как он трепетно относился к Маше, как смотрел на неё, теперь представлялись в несколько ином ключе. Я вглядывалась в глаза Игоря, и появившаяся в его взгляде нежность повергла меня в смятение, я снова опустила лицо.
– Ну, сама поставь себя на моё место, ты бы как поступила? Ты ведь взрослый человек, – меня аж полоснуло это слово за живое, и я впервые подумала о нестыковках.
– Взрослый человек? Ты уверен? – без сарказма эти слова произнести, увы, не получилось. – Несколько минут назад ты убеждал Свету в том, что мы две маленькие девочки, дети, которые…
– Аня, вы и есть дети, которые остались одни! Да, ты старше Маши, но я считаю, такой же ребёнок, который был лишён детства. Молодая девушка, рано узнавшая, что в жизни бывает все очень непросто.
Я подняла глаза и заметила, каким усталым и измотанным выглядел Соломон. Однако меня задевали его слова и сравнения, я открывала и закрывала рот не в состоянии вымолвить и звука. В то время, как я строила воздушные замки и пыталась в них жить, Игорь считал меня маленьким ребёнком или просто бесплатным приложением к Маше? А что, если он видел все перемены, которые происходили со мной, но намеренно делал вид, что ничего не происходит и тоже обосновался в воздушных замках? И слова его «Я разве дал тебе повод в себе усомниться»… Нет, конечно, не дал, но и четко дал понять, что отпускать нас с Машей от себя не собирается.
Я медленно поднялась со стула с каменным выражением на лице. Достаточно на сегодня разговоров, в итоге они оказались бессмысленными. Да, в чем-то Игорь прав. И когда вот так смотрел на меня, слегка прищурившись, интересно, о чем думал?
– Я такой же ребенок, как из тебя немощный старик, – насмешливо сказала я, внезапно осмелев. – Если еще хоть раз назовешь меня ребенком, не удивляйся, что снова перейду на вы.
В его лице что-то изменилось, у меня в ушах зазвенело от взгляда, которым он наградил меня. Из-под опущенных ресниц смотрел так, словно я приговорила его к страшному наказанию.
Тряхнула головой, и упавшая копна волос закрыла мое красное лицо от его сверкающих глаз. Пусть даже не надеется, что жить со мной под одной крышей будет так просто, как он рассчитывал. В противном случае, сам начнет умолять, чтобы мы съехали с Машей и начали жить отдельно.
Глава 19
Соломон
Слишком много выдалось бессонных ночей за последние дни. Сначала болезнь Маши, а теперь Аня… В доме стояла оглушительная тишина, часы показывали начало пятого утра, а сна ни в одном глазу. Через пару часов сработает будильник. Я лежал в кровати и глядел в потолок. Мысли, вот уже который час, занимала девушка, что спала в соседней комнате, и наш недавний ночной разговор. От моего внимания не ускользнули перемены в ее поведении. Это она думала, что ведёт себя как обычно, но я видел это отчуждение и замкнутость,
