Джекки Мерритт - Отель разбитых сердец

— Давай, — простонала она едва слышно.

Почему вдруг сегодня? — чуть не спросил он. Почему вдруг исчезли ее неуверенность и опасения? Предстоящая женитьба Далласа так странно на нее повлияла?

Но он так ничего и не спросил, позабыв все свои сомнения, когда она снова сказала:

— Да, Пирс. Я хочу тебя.

Никогда раньше эти слова не значили для него так много. Кровь вскипела у него в жилах, голова закружилась.

— Где? — Он вдруг почувствовал неуверенность.

Ей было совершенно безразлично где. Она даже не хотела об этом думать. Страх перед этим последним шагом растаял. Правой рукой она гладила его волосы.

— Поцелуй меня еще, — пропела она, поднимаясь на цыпочки. Он ответил ей новым взрывом чувств. Сжимая, кусая и пожирая ее губы, Пирс вытащил ее блузку из брюк и теперь гладил и ласкал ее бархатистую кожу.

Но где? На кресле? На столе? Пол слишком грязен и затоптан.

Он мог бы любить ее здесь, он мог бы любить ее где угодно. Сидя, стоя, неважно как. Но он этого не хотел. Он хотел обладать ею в постели, так, как прошлой ночью. Только сегодня ничто не прервет их. Ничто.

Он оторвался от нее и взял ее за руки.

— Пойдем отсюда, — нетерпеливо сказал он.

Кейси покорилась. Они вышли через заднюю дверь, и Пирс закрыл ее. Через несколько секунд они уже были возле ее комнаты. Пирс нашел в ее сумочке ключ.

— Не включай свет, — прошептала она, ища в темноте его губы. В комнате было совсем темно. Она даже удивлялась, почему ей так не хотелось рассеять этот мрак. Она думала только о том, как хочет его, как горит и трепещет все у нее внутри.

Ее блузка была сброшена, его рубашка тоже. Они и в темноте знали, где стоит кровать, и вскоре были около нее, ощущая тела друг друга. Он расстегнул брюки Кейси, и они сползли к ее коленям. Потом она расстегнула пряжку его ремня и молнию.

Каким горячим и сильным было его тело! Ее руки сомкнулись… Захлестнутый наслаждением, он не мешал ей. Но они все еще стояли… Он увлек ее на постель. Так она никогда еще себя не чувствовала, мелькнуло в голове у Кейси. Руки Пирса обжигали ее, кожа горела. Пирс ласкал Кейси… сжимал ее грудь… живот, бедра; казалось, он завладел каждой клеточкой, каждым дюймом ее тела. Она принадлежала ему!

Да, ему! Что бы потом ни случилось, сейчас она полностью принадлежала Пирсу. Она восхищалась им, его мощью, его длинными стройными ногами, его силой и мужественностью.

Казалось, она знала его целую вечность, хотя со дня их знакомства не прошло еще и недели. Но что значило для них время? Как бы они ни старались, им все равно не избежать близости.

Сейчас она чувствовала полноту жизни, как никогда прежде. Она целовала его лицо и губы снова и снова, пока он ласкал ее груди. Она больше ни о чем не думала. Рот, целующий ее соски, — ют все, что существовало для нее в эту минуту. Об остальном она будет думать завтра. Завтра. Сегодня она хочет только чувствовать.

Она слышала, как удары ее сердца вторят тихому шепоту Пирса:

— Ты прекрасна. Скажи мне, что тебе нравится? Мне хочется доставить тебе удовольствие.

Она застонала и прижала к себе его руки.

— Мне очень приятно…

— Так? — Его пальцы знали ее тело лучше ее самой. Она пригнула его голову, выразив свой восторг и страсть одним долгим поцелуем. Он тихо произнес: — Нам надо предохраняться. Я на минутку.

Кейси чувствовала себя потерянной и встревоженной, пока его не было. Она слышала, что он делает, и была благодарна ему за то, что он подумал об этом, но ей было холодно и одиноко без него. Она боялась, что он передумает. Его возвращение согрело и успокоило ее.

— Я здесь. Не волнуйся.

— Пирс, о Пирс, — шептала она растерянно, — я боюсь.

— Меня?

— Нет… Я не знаю. Обними меня…

— Все, что хочешь, дорогая, все, что хочешь.

От его поцелуев ей стало и тепло и радостно.

— Я обожаю тебя, — шептал он, — мне никогда не было так хорошо. Ни одну женщину я еще так не желал.

Его руки и рот самозабвенно блуждали по ее телу. Она уже забыла, что он уходил, и растворилась в блаженстве. Он был опытным и страстным любовником, он стремился доставить ей столько же удовольствия, сколько получал сам. Но ведь раньше он не всегда так себя вел. Это лишь подтверждало, насколько отличается его отношение к Кейси от его прежних романов. Ее радость была его радостью, ее возбуждение — его возбуждением. Он словно чувствовал, как ее напрягшиеся груди говорят ему о своих желаниях, о наслаждении, которое он им доставляет. Языком тела он убеждал ее, что она самая нежная, страстная и желанная женщина в мире.

— Я хочу тебя сейчас, — прохрипел он.

— Да, — просто ответила она, раскрывшись ему навстречу. Он двинулся к ней, достиг ее бедер и наконец вошел в ее горячую влажную глубину. Теперь она окружала его, ее кровь пульсировала вокруг него, наполняя его новой страстью. Он больше не был нежным, время нежности прошло. Он стал завоевателем, хозяином, властелином.

Теперь уже не оставалось сомнений, кто из них верховодит. Внезапно Пирс остановился.

— Я хочу тебя видеть, — и он повернул выключатель.

Свет ошеломил Кейси. Моргая, она смотрела на мужчину над собой, на его мощное тело. Его лицо почти касалось ее лица. Она слышала биение его сердца. Его глаза казались двумя бездонными колодцами, наполненными желанием.

— Ты прекрасна, — сказал он и еще глубже вошел в нее.

Его глаза гипнотизировали. Она не могла не подчиниться им. Все это ошибка, неожиданно испугалась она. Можно ли пережить ночь такой любви и потом забыть ее? Она пронесет воспоминание об этом через всю жизнь. Кейси зажмурила глаза.

— Открой глаза, — потребовал Пирс. Она удивленно посмотрела на него. — Не прогоняй меня, — продолжал он, почувствовав в ней перемену.

— Ты… ты зря включил свет, — шептала она, избегая его огненного взгляда.

— Темно или светло, то, что мы делаем, от этого не меняется. Посмотри на меня. Я не отпущу тебя, Кейси. — Он нависал над ней, опираясь на локти. Все в нем привлекало ее. — Разве такое может быть ошибкой, милая? Скажи мне, что тебе нравится.

— Пирс… — она была в замешательстве.

— Скажи мне!

Ей следовало догадаться, что он потребует многого. Она была уверена, что любовь Пирса будет дикой и горячей. Такой она и оказалась. Ее тело было как в огне. Внутри у нее все ныло, сведенное судорогой охватившей ее страсти. Она и не подозревала, что способна так чувствовать. Это поражало и пугало ее. Она боялась, что, несмотря на физическое удовлетворение, завтра проснется разбитой и опустошенной морально.

Его губы коснулись ее.

— Скажи мне, милая, — проговорил он тихо, наслаждаясь живой теплотой ее тела.