Вера Армстронг - Быстрый танец
Он, стоя ступенькой выше, еще раз окинул ее внимательным взглядом. А она, прежде чем идти в гостиную, взглянула снизу вверх на него. На нем были сухие джинсы, замечательно сидящие на его узких бедрах. Полоска волос, спускавшаяся по животу, исчезала под их ремнем.
Хотя тепло от растопленного камина еще только начинало наполнять гостиную и не могло достичь лестницы, где они стояли, Корделию бросило в жар. Щеки ее вспыхнули, и этот факт тут же был замечен Александром.
– Я скоро вернусь, – сказал он и стал подниматься по лестнице. А Корделия на слабеющих ногах вошла в гостиную, уселась на софу и накрылась верблюжьим одеялом.
Как такое могло случиться? Ведь только сегодня утром они договаривались быть друзьями, и вот – пожалуйста! Их взаимное влечение побеждает все разумные доводы рассудка и сводит на «нет» прежние клятвенные обещания…
Ее сердце забилось сильнее, когда она вновь услышала шаги на лестнице. Александр спускался в гостиную. Вот он вошел, приблизился, их взгляды встретились. И Корделия прочитала в его глазах, как он хочет ее.
Арчибальд-Александр положил на софу светло-голубые джинсы и мужскую рубашку.
– Я буду в кухне. – Голос его был низким, проникновенным. – Дай мне знать, когда ты переоденешься.
Он продолжал стоять и смотреть на нее. И она вдруг поняла, что хочет, чтобы его сильные руки сняли с нее одеяло, развернули полотенце, стягивающее груди и живот… Да, сейчас ей хотелось, чтобы он взял ее, хотелось принадлежать ему. Она с удивлением осознавала это и, протянув руку к джинсам и рубашке, не поднимая глаз, тихо спросила:
– Разве ты не хочешь поцеловать меня?
– Корделия…
Голос его звучал по-прежнему проникновенно, но на этот раз был каким-то далеким.
– Ты даже не представляешь себе, о чем говоришь. Подумай, как мне трудно себя сдерживать. Я ведь не электрическая лампочка, которую можно включить и выключить. Я хочу тебя всегда.
– Вот и хорошо, – растерянно улыбнувшись, сказала Корделия.
Присев рядом, он взял ее за плечи, привлек к себе и, не спуская с ее плеч верблюжьего одеяла, стал нежно целовать глаза, нос, подбородок, шею…
– Ты прелесть, – пробормотал он. – Ты для меня – подарок судьбы. Я безумно тебя хочу.
Не отрывая взгляда от ее глаз, он потянул вниз верблюжье одеяло и опустил его на софу. Затем снял с Корделии полотенце, обнажив восхитительно, словно в ожидании его прикосновений, торчащие девичьи груди.
Неожиданно раздался телефонный звонок.
Арчибальд-Александр и бровью не повел, сказав лишь:
– Еще раз перезвонят.
Но телефон продолжал настойчиво трезвонить. Корделия забеспокоилась.
– Я так не могу… – произнесла она, стыдливо прикрывая груди ладонями. – А вдруг это звонят мне?
На лице мужчины, пока он наблюдал, как Корделия, поднявшись с софы, обматывает вокруг себя одеяло, отразилась досада.
– Тогда подойди сама, – с досадой в голосе произнес он.
– Конечно. – Она подошла к телефону, чувствуя на себе взгляд мужчины, полный неутоленного вожделения, и сказала в трубку, еще не зная, чего ожидать: – Алло?
– Привет, дорогая!
Это был голос ее матери.
– Мамочка! Как я рада слышать тебя! Ты все еще в Греции?
– Да, представь себе! Джек Хатчинсон арендовал на трое суток яхту, и сейчас мы на острове Лемнос. Тут чудные кафе, виноградники, пляжи… Вокруг Эгейское море. Как оно прекрасно! Мне бы хотелось, чтобы ты тоже полюбовалась на всю эту красоту!
– Когда-нибудь это сбудется, – ответила Корделия, мельком подумав, что замечательно было бы и ей самой провести медовый месяц на островах в Эгейском море.
– А как тебе в Филадельфии? Когда я позвонила во дворец, мне дали этот номер.
– Я сейчас не в Филадельфии, мама. И пока что так и не увидела Арчибальда Бертольди. Сейчас он в недельном отпуске, и никто не знает, куда этот человек уехал. Так что я сама решила отдохнуть до тех пор, пока он не появится в городе.
– Замечательная идея, умница! Надеюсь, ты в безопасности?
– Не беспокойся. Я сейчас нахожусь в загородном доме, в камине пылает огонь, за окном льет дождь…
– Но тебе, должно быть, невесело там?
– Нет, мамочка, все в порядке. Не волнуйся.
– Я так иногда о тебе беспокоюсь, дорогая! Ах, как я чувствовала себя одиноко, пока в моей жизни не появился Джек Хатчинсон! Не представляю, что бы я делала, если бы не встретила его.
Корделия уловила в голосе матери счастливые нотки. Жало тоски укололо ее собственное сердце. Она украдкой бросила взгляд на мужчину, раздетого до пояса, который стоял у окна и, казалось, безучастно следил за потоками дождя, струящимися по стеклу.
Итак, он ни с кем не желает затевать серьезные отношения. Корделия предупреждена об этом. И по завершении ее миссии они больше никогда не увидятся. Ну разве что она когда-нибудь прилетит к нему в Америку или он посетит ее в Брендфорде. И что же? На их свидания будет отпущено всего несколько дней в году. И все? На этом нельзя построить серьезные отношения между мужчиной и женщиной, для любви этого явно мало…
– Я рада, что тебе встретился Джек Хатчинсон, мама, и что ты больше не будешь одинока.
– А я жду не дождусь, когда увижу тебя. Я так по тебе соскучилась, хотя рядом со мной мой муж. Ты меня понимаешь?
– Конечно, понимаю. И представляю себе, как женщина и мужчина могут быть счастливы, когда любят друг друга так, как вы с Джеком Хатчинсоном.
– Корделия, – в голосе матери появились настороженные нотки, – ты говоришь так, словно у тебя есть некий опыт. Как жаль, что я постоянно занята своими обязанностями во дворце и мало обращаю внимания на твою личную жизнь. С тобой все в порядке?
– Пожалуйста, не беспокойся. Мой опыт весь держится на твоих же собственных словах. Я знаю, как хорошо тебе было с папой и как замечательно сейчас с Джеком Хатчинсоном. Плохо только то, что иногда родители живут врозь со своими детьми.
Корделия вновь взглянула на Александра и заметила, что он внимательно наблюдает за ней.
– Дорогая, – продолжал раздаваться в трубке взволнованный женский голос, – береги себя. Я тебя не ставила в известность, но мне было так тяжело, когда я узнала о твоих встречах с садовником.
– Разве ты была в курсе?
– Конечно. Слава Богу, что история как началась, так и закончилась. Роман с простолюдином – не для особ нашего уровня. Зато сейчас, когда тебе двадцать, ты должна быть готова к чему-то более серьезному. Вернешься домой, мы поговорим с тобой на эту тему. Но сейчас, когда ты одна в Филадельфии, будь осторожнее. Там полно мужчин, которые только и ждут случая, чтобы поразвлечься с хорошенькой девушкой…
Корделия продолжала стоять перед Александром, ухватив одной рукой телефонную трубку, а другой поддерживая край верблюжьего одеяла. Еще несколько минут назад ей было приятно чувствовать и внимание, и ласки Александра. А сейчас, после слов матери, Корделия вдруг осознала, что находится в комнате наедине с чужим мужчиной, причем почти голая. Какой стыд! Да всегда ли нужно следовать тому, что подсказывает ей женский инстинкт? Чтобы сменить тему разговора, Корделия спросила:
