Дана Хадсон - Когда догорает закат
Джоанне было немного жаль свою старую яхту, но открывающиеся перспективы затмили легкую печаль. У нее будут свои лошади и даже настоящая яхта! Ей захотелось броситься Нику на шею и пылко поблагодарить, но она постеснялась.
В день свадьбы погода была безоблачной. Джоанна в окружении подружек невесты выглядела очень милым, но несколько испуганным цветком. В ночь перед свадьбой, когда Ник, соблюдая традиции, уехал ночевать в отель, ее замучили кошмары. В них он что-то говорил ей, что-то такое ужасное, что она просыпалась в слезах, но не помня ни слова. Засыпала вновь и снова просыпалась от того же самого сна. Под утро она уже начала думать, что это воспоминание, а не сон, но принесший ранний завтрак Филип отвлек ее от неприятных мыслей. Потом к ней приехала Кейт и закрутилась такая круговерть, что Джоанне стало не до размышлений.
И вот теперь, приведенная братом к алтарю, она с дрожью сознавала, что не знает, хочет ли выходить замуж за этого красивого, уверенного в себе и совершенно незнакомого ей мужчину. Но, когда священник торжественно спросил ее, берет ли она в мужья Дэниела Николаса Тайлера, жених с таким напряжением посмотрел на ее бледное лицо, что она не посмела ответить отказом. Едва из ее уст вылетело сакраментальное «да», как Ник с облегчением вздохнул и нежно погладил ее ладонь, будто благодаря за согласие. Вечер в честь бракосочетания проходил в его загородном доме. Вернее, теперь в их загородном доме, поскольку брачного контракта они не заключили. Джулиус, смущенный и откровенно недовольный, с затаенной болью смотрел на сестру. Улучив момент, он пригласил ее на медленный вальс. Сочувственно глядя в ее усталое лицо, вовсе не похожее на лицо счастливой невесты, тихо спросил:
— Сестренка, ты довольна?
Джоанна поняла — о счастье речь не шла вовсе. Вяло дернув плечиком, призналась:
— Да так. Среднестатистически…
Он протянул:
— Понятно… Но помни, в нашем доме для тебя всегда есть место…
Она удивилась:
— Разве ты не продал его вместе с заводом?
Джулиус сконфуженно пояснил:
— Я говорю о другом доме. Я купил то поместье, о котором говорил. В Озерном краю. Удивительные места. Приезжай, когда захочешь. Там, кстати, у меня уже приличная конюшня. И понимающие в коневодстве люди. Так что на этот раз я точно не прогорю…
Они оба невольно повернулись в сторону пристально следившего за ними Ника.
— Это все благодаря ему? — Джоанна вспомнила, что Ник как-то обещал, что будет присматривать за ее братом.
Джулиус кисло согласился:
— Ну да. Если честно, все сделано по его указке. Даже поместье застраховано, чтобы ты была спокойна.
Джоанна испытала прилив невольной благодарности Нику, так понимавшему ее потребность быть защищенной и независимой. Она улыбнулась ему, и он внезапно оказался рядом.
— По-моему, пора с невестой потанцевать и жениху! — И ловко оттеснил Джулиуса в сторонку.
Джоанна попыталась поблагодарить мужа за помощь ее фантазеру-брату, но Ник прервал ее несвязный лепет, заявив:
— Ты не считаешь, что нам пора уезжать? Дорога дальняя…
Она с интересом посмотрела на его лицо. Он до последнего хранил в тайне место их медового месяца.
— А куда мы едем?
Посмотрев по сторонам, Ник счел преждевременным говорить об этом.
— Потом скажу. Но сейчас мы уезжаем!
Новобрачная послушно последовала за мужем. Последовали прощание, бросание букета невесты, который невесть каким чудом достался Джулиусу, переодевание и отъезд.
5
Солнце слепило. Катер уверенно двигался по узкому проливу к небольшой бухте, с трех сторон скрытой высокими обрывистыми скалами. Вокруг простиралось море удивительного бирюзового цвета. Стоявшая на корме Джоанна невольно припомнила свое, Ирландское, море. Даже самым жарким летним деньком у него не было такого пронзительно радостного цвета.
Красиво, но привыкать к этой красоте не следует. Ей и сейчас еще казалось, что все это ненадолго. Как будто она живет не своей, а взятой у кого-то взаймы жизнью. И она, эта чужая жизнь, вот-вот кончится, лопнув как мыльный пузырь. Стоит сделать одно неверное движение — и бум! — сказка кончится…
Она покосилась на стоявшего рядом мужа. На нем, так же как и на ней, была широкополая шляпа, защищавшая от жаркого тропического солнца, и темные очки. Ей очень хотелось узнать, куда он смотрит, но проследить его взгляд было невозможно. Очень часто Джоанне казалось, что смотрит он на нее, но его лицо было таким бесстрастным, даже равнодушным, что она разочарованно отворачивалась, убежденная в своей ошибке. Катер тряхнуло на высокой волне, в лицо полетели соленые теплые брызги, и она невольно засмеялась, вытирая лицо ладонью. Темнокожие моряки за спиной о чем-то гомонили на неизвестном ей языке. Джоанна до последней минуты не знала, куда ее повезет Ник. Да и сейчас его слова «бунгало на одном из Сейшельских островов» ей ничего не говорили.
Катер причалил к небольшой пристани. Матросы быстро скидали на причал их поклажу, получили от Ника пригоршню сейшельских рупий и, что-то весело пожелав на прощание, отчалили. Ник обернулся, заметил бледность жены и утешил:
— Еще пара минут, и мы на месте, дорогая.
Взяв в руки два вместительных баула, легко понес их по почти незаметной среди буйных зарослей тропинке наверх, к виднеющейся вдали широкой поляне.
Джоанна плелась сзади с легкой пляжной сумкой в руках, поражаясь выносливости мужа. Они выстояли на ногах весь вчерашний день, изображая счастливых новобрачных, потом почти сутки провели в дороге: самолетом до Виктории, столицы Сейшельской республики, потом на машине до порта и уж оттуда еще несколько часов на катере. И все это в жуткую жару. Непривычной к такой резкой смене часовых поясов, ей сейчас хотелось только одного — принять душ и упасть в постель. Она даже есть не могла от волнения и усталости.
Но вот наконец впереди показался небольшой белый дом. Его, наверное, Ник и называл «бунгало», хотя он был из сверкающего на солнце белого коралла, а не из бамбука, из которого, как она считала, должно быть построено бунгало.
Ник уже ждал ее внутри, налив в бокал холодный чай. С благодарностью выдохнув «спасибо», Джоанна большими глотками выпила напиток и нырнула в ванную комнату. Приняв душ, который лился из крана со значком «холодная вода», но на самом деле был градусов сорок, прошла в блаженно прохладную спальню, овеваемую кондиционером, и нырнула в чистые простыни, в изнеможении уронив на пол укрывающее ее полотенце. После жуткой жары у нее не возникло даже желания чем-либо прикрыться, и она уснула, привольно раскинувшись поперек постели.
