Пола Льюис - Великолепный век
Джеф нетерпеливо увлек Глорию на заросшую травой землю.
— Прямо здесь? — испуганно спросила она.
— Здесь, — неумолимо проговорил Джеф и тут же хитро улыбнулся: — Если ждать, пока я перенесу тебя в дом на кровать, ты откажешься от своего желания.
О нет, думала Глория, и ее веки трепетно закрылись. Слишком поздно. Я уже давно готова к этому.
Джеф одним движением сорвал свою рубашку через голову, и она начала целовать его сильную мускулистую грудь, закручивая маленькие завитки густых волос вокруг указательного пальца.
— Мечтательная чародейка, — бормотал он, продолжая раздеваться.
— Ох! — вырвалось у нее, когда она увидела его полностью обнаженным и сильно возбужденным.
Джеф засмеялся.
— Ты все еще одета в эти…
Его пальцы потянулись к крохотным купальным трусикам, а брови поднялись от нескрываемого восторга, когда он медленно снял их и отбросил в сторону.
Джеф лег на нее и поцеловал в кончик носа. Она почувствовала приятную тяжесть и биение сердца любовника, увидела его улыбку.
— Боюсь, что все закончится слишком быстро, моя милая…
Но она была готова ко всему, готова к прелестному акту любви, к силе его движений, когда каждый толчок уводил дальше и дальше в райские кущи.
Глория вторила его безостановочным движениям и, почувствовав приближение вулканического извержения, услышала, как Джеф повторяет ее имя. Стон удовлетворения вырвался из их уст одновременно. Она обмякла, а его голова уткнулась ей в шею.
— Может быть, это заставит тебя подумать о том, чтобы остаться? — спросил он чуть позже.
Глория готова была заплакать. Она оттолкнулась от его груди, но Джеф не позволял высвободиться из объятий. Ей потребовалось усилие, чтобы заговорить.
— Ладно, Джеф. То, что произошло сейчас, твой самый сильный аргумент?
Его лицо оставалось бесстрастным.
— Это сделано в порыве страсти, но думаю, что поможет чаше весов перевесить в мою пользу. Или скажешь, что не получила удовольствия?
— Ты знаешь, что получила, — прямо сказала Глория, начиная собирать свою сброшенную одежду. — Но секс здесь ни при чем!
Ответ, казалось, поколебал невозмутимость мужчины, его голос дрогнул.
— Ты собираешься уязвить меня?
— Мне очень жаль, если ты уязвлен.
Джеф схватил женщину за обнаженные плечи и встряхнул.
— Глория! Твое согласие было бы так прекрасно. Для нас всех. Так почему же ты так адски холодна ко мне?
— Почему? — вскрикнула она. — Потому что мы еще ничего не решили. Тебе просто нравится заниматься любовью, вот и все, поэтому и хочешь уговорить меня остаться. Но я не хочу всю свою жизнь задумываться, в чьей ты постели! Может быть, Брук могла так жить, но я не могу.
Джеф молча подобрал свою одежду, надел, сунул ноги в стертые парусиновые туфли, и, потрогав ее холодные ноги, посоветовал:
— Возвращайся в дом и переоденься. Я ухожу по делам.
Что-то в его лице испугало и смутило Глорию.
— Куда ты?
Голос Джефа был жестким.
— Мне давно следовало кое-что сделать. Я вернусь, и мы решим все раз и навсегда.
Глория подождала, пока он уйдет, надела помятую одежду и медленно вернулась в дом. Она переоделась в джинсы и блузку темно-серого цвета, под стать своему настроению. Голова была полна тревожных мыслей, тело побаливало после физической близости. Она была в затруднительном положении. Предложение Джефа связать с ним жизнь равносильно заключению в тюрьму, ключ от которой выброшен. Вот и сейчас позанимался с ней любовью и исчез, думала она с горечью, вспоминая его недовольный взгляд перед уходом.
Глория не могла принять какое-либо решение, бесцельно бродила по дому, подобно привидению, дотрагиваясь кончиками пальцев до предметов интерьера и мебели, безмолвно прощаясь с домом.
13
Глория решила выпить чашку кофе, как вдруг раздался звонок в дверь. Она вышла в коридор, распахнула дверь и в ужасе уставилась на гостью, узнать которую не составило труда. Это была та же особа, которая свысока изучала ее много лет назад. На пороге стояла тетя Джефа.
Женщина была элегантна: льняной костюм бледно-абрикосового цвета, уложенные в пучок блестящие волосы, чуть подкрашенное лицо, длинные, кораллового цвета ногти.
Ей, должно быть, уже под пятьдесят, подумала Глория, но выглядит по крайней мере на десять лет моложе.
И вдруг она догадалась. На нее смотрели холодные голубые глаза, такие же, как глаза Элис. И те же, что у девочки, черты лица.
— Вы мать Брук? — нерешительно спросила Глория.
— Да. Меня зовут Мелани.
— Очень приятно.
— Кажется, нам пора поговорить, не так ли?
Глория почувствовала, как ее колени ослабевают: она вспомнила себя восемнадцатилетней девушкой, просящей о встрече с Джефом.
— Не думаю, что у нас есть что сказать друг ДРУГУ.
— Я могу помочь вам, моя дорогая. Прекратите разыгрывать из себя дурочку.
Глория проглотила комок в горле. Уверенность исчезала с каждым словом, как тогда, во время первой встречи.
— Вам лучше пройти в кабинет, — быстро сказала она, чувствуя себя при этом, как приговоренный по дороге на эшафот.
Никто из них даже не сел в кабинете. Глория сложила руки, чтобы унять дрожание пальцев.
— Вы хотели что-то сказать?
Женщина холодно улыбнулась.
— Джеф только что был у меня.
— Неужели? — удивилась Глория.
— Он сказал, что вы приехали сюда с ним.
Мелани полезла в белую кожаную сумочку, достала длинную сигарету и закурила.
— Помните, как вы приходили искать Джефа?
— Как я могу забыть это? Вы обманули меня, представившись тетей Джефа.
Холодно улыбнувшись, гостья сделала большую затяжку.
— Скажите мне, Глория, как бы вы поступили, если бы узнали, что он был тогда в квартире со мной?
Лицо Глории побледнело.
— Я не верю вам.
Мелани насмешливо взглянула на собеседницу.
— Вы не думаете, что он способен на это, что это человек, который мог обмануть свою невесту и сделать двух женщин беременными одновременно? Так вот, это правда. Джеф услышал звонок в дверь и спрятался в спальне. Он сказал, что если это вы, то я должна… да, да, — криво улыбнулась она, — избавиться от вас. Вот так, но я знала, во всяком случае, чего он хочет, я стала бы хорошей тещей…
Глаза Мелани были полны раздражения. Глория чувствовала, как ее начинает бить озноб, но она выдержала взгляд этой женщины.
— Зачем вы рассказываете мне все это?
Мелани пожала плечами.
— Может быть, из жалости. Джеф действительно любил Брук, но все же обманывал ее. Такой уж он мужчина и никогда не переменится. Кстати, вы знаете, где он сейчас?
