Расул - Лия Рой
Я знала, что он не хочет меня видеть. Понимала, что сейчас ему не до меня. Что он проходит тяжелый этап реабилитации. Что все еще неизвестно, что будет с ним дальше. Но я так сильно хотела обнять его, прошептать, что мне жаль, что я люблю его больше жизни и больше никогда, никогда не уйду.
Я хотела, только вот мои желания больше не интересовали того, кого я дважды предала. И я даже не могла его за это судить.
— Я не хочу тебя видеть.
— Я понимаю… но уже столько времени прошло, Расул! Может, прекратишь упрямиться и хотя бы взглянешь на меня?
— Уходи.
— Не уйду! И ты знаешь, что не уйду! А уж тем более сейчас, когда, наконец, смогла проникнуть в дом, ты меня вообще отсюда не сможешь выпроводить, так и знай!
— Посмотрите только, в упрямую решила сыграть…
— Повернись ко мне…
— Убирайся! Я уже сто раз тебе сказал, не хочу тебя видеть, все! Уходи! Мы в свои игры с тобой уже наигрались, прошлое у нас хреновое, будущего нет и не будет!
— Кто сказал?
— Я сказал!
— Да мало ли, что ты там бубнишь! Мое мнение, как обычно, не в счет?!
— Да я с твоим мнением как только не возился!
— А, да?! Напомни, пожалуйста, когда это было? Когда унижал меня, приписывая несуществующую кражу…
— Опять двадцать пять…
— Хотя те деньги умудрился стащить твой нерадивый юрист! А потом что ты делал?! Шантажировал и пугал полицией, пока не лягу с тобой в постель! Это так ты учитывал мое мнение и желания?!
— Только не говори, будто насиловал тебя, ты сама хотела не меньше меня!
— А я и не говорю, что насиловал, но уже говорила тебе и повторюсь сейчас, хотя для меня это дико, тебе за тридцать, понравившуюся девушку нужно позвать на свидание, а не грозиться ей борделем! Тоже мне нашелся, святой!
— Ты пришла высказывать мне претензии и мотать нервы?
— Я пришла к тебе, потому что уже полгода пытаюсь встретиться и поговорить, а ты ведешь себя, как маленький ребенок! Бегаешь и прячешься от меня?
— Серьезно? — кажется, мой собеседник поперхнулся от гнева, но так и не развернулся ко мне, все еще продолжая смотреть куда-то в окно, возле которого стоял. — Об этом мне заявляешь ты? Ты?! В своем глазу ни черта не видно, да?
— Если ты злишься, повернись и выскажи мне все в лицо!
— Я сам буду решать, что мне делать!
— О, это ты умеешь, не спорю! Сам все решаешь, сам все делаешь и сам всех посылаешь!
— Не мели чушь!
— А что, разве не так? Ты сам решил, когда нам начать отношения, когда мне к тебе переехать, когда и куда утащить, словно дикому зверю! А спрашивать меня, а разговаривать со мной?!
— Именно поэтому ты предала меня, сбежав и поджав дрожащий хвост? — Наконец, Расул медленно ко мне повернулся. — Испугалась меня?
Я замерла, не находясь, что ответить. Вопрос был с подвохом.
Вот, чего так не хотел показывать Расул. Я знала от Аланы, что на пол лица у Расула был огромный шрам в виде ожога. Знала, но не представляла себе, какой он именно. И я знала, что Расул точно не хотел мне его показывать, упорно избегая любой встречи и разговоров со мной.
— Ты думаешь, для меня это будет иметь хоть какое-то значение?
— Это не может не иметь никакого значения. — Расул медленно и тяжело проковылял к дивану, стоявшему неподалеку, опираясь на трость в правой руке.
Насколько я знаю, чудом было то, что он вообще ходил. Хотя, нет, не так. Чудом было то, что он был жив и мог сейчас разговаривать со мной.
Борец. Настоящий борец.
И так легко сейчас отказывался от меня. Я ни за что бы не поверила, что больше ничего для него не значу, что он больше ничего ко мне не испытывает.
— Не гони меня. Не гони только из-за того, что получил пару незначительных травм, с которыми не можешь правиться в одиночку.
— Незначительных? — Было тяжело на него смотреть. Половина лица по-прежнему выражала эмоции, а вот вторая… была как замершая маска, покрытая бугристыми узорами, которых еще вчера не было.
— Это только начало. Начало выздоровления, восстановления. Сейчас врачи и наука пошли так далеко, что если ты не опустишь руки и позволишь мне быть рядом, если позволишь помочь, мы все это исправим.
— Объясни мне одну вещь. Пока я был здоров и привлекателен, я был тебе не нужен. Но стоило мне заработать шрам на пол лица и стать хромым ублюдком, как ты сразу влюбилась?
— Расул, ты все переворачиваешь!
— У тебя какой-то синдром, — он замялся, пощелкал пальцами, силясь вспомнить, — не знаю точно, как он называется, но ты сходи к мозгоправам, они тебе все объяснят. Пока я был красавчиком на коне, тебе хер было на меня класть, — я поморщилась от нелицеприятного высказывания собеседника, — а теперь, когда никому не нужен, когда изуродован и остался калекой, пожалуйста, ты прибежала меня жалеть. Тебе нравится строить из себя жертву? Или это какая-то созависимость? Задай себе вопрос — что с тобой не так?
— Я просто тебя…
— Не смей! — взревел он, заставляя меня содрогнуться. Голос Расула прокатился по гостиной, словно раскат грома. — Не смей произносить этих слов.
— Но…
— Уходи. Уходи и больше никогда сюда не приходи. А придешь, тебя все равно больше не пустят. Забудь все, что между нами было и строй свою жизнь заново. Без меня.
Мне пришлось сражаться. По-настоящему сражаться за наши отношения с Расулом, потому что он, чертов упрямец, не желал этого делать от слова «совсем».
Он не пускал меня в дом, отдав распоряжение охране перестать
