Кейтлин Крюс - Сбежавшая принцесса
Она столько лет прожила с опущенной головой и не раскрывая рта, в надежде угодить человеку, которому невозможно угодить. Почему она продолжала действовать так сейчас? Почему отвечала на гнев Люка так, словно это ее отец?
– Нет смысла тратить время на Гарнье, – отрывисто бросил король Джозеф. – Он не хочет иметь с тобой ничего общего.
– Папа, – так же холодно ответила она. – Я была за ним замужем, и мне лучше знать.
В столовой воцарилась напряженная тишина. Габриель старалась не обращать внимания на то, что отец смотрит на нее с возмущением.
– Прошу прощения? – произнес он ледяным тоном.
Прежняя Габриель успокоила бы его, извинилась бы перед ним. Когда он раньше проявлял недовольство, она расстраивалась и лезла из кожи вон, чтобы заслужить его одобрение, которое никогда не проявлялось внешне.
Сегодня ей было все равно. Она устала от тщетных попыток ему угодить. С нее достаточно.
– Мой брак тебя не касается, – спокойно, но твердо сказала Габриель. – Я была бы тебе очень признательна, если бы ты держал свое мнение при себе.
– Да кем ты себя возомнила! – взревел он.
– Я будущая королева Миравакии, – заявила она, поднимаясь из-за стола. – Если ты не уважаешь то, что я твоя дочь и взрослая женщина, уважай хотя бы это.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать? – бросил король. – Ты так вела себя с Гарнье? Он поэтому положил конец вашему браку?
– Наш с Люком брак – только наше с ним дело, – мягко ответила Габриель, обнаружив, что совсем не злится на своего отца. Она перестала его бояться. Глядя на него сейчас, она видела лишь ничтожного человека с непомерно завышенным самомнением и необходимостью самоутверждаться за счет других.
Аккуратно положив льняную салфетку на тарелку, Габриель вышла из-за стола. Почему ее брак закончился? Потому что Люк так сказал? Кто дал ему такое право? Даже могущественный Люк Гарнье не в силах разъединить то, что соединил Бог. Она отчетливо помнила брачные клятвы, которые они давали друг другу.
– Куда ты идешь? – спросил ее отец, когда Габриель повернулась и направилась к двери, преисполненная новой решимости.
Она любит Люка. Недели разлуки ничего не изменили. Напротив, они усилили ее чувство к нему, хотя она по-прежнему злилась на него за то, что он так легко от нее отказался. Теперь, по прошествии времени, она понимала – это гнусный папарацци настроил ее мужа против нее. Люк поверил грязной клевете Сильвио и пришел в ярость. Габриель не винила его. Она знала: малейший намек на скандал для Люка – хуже самого страшного кошмара. Очевидно, Сильвио тоже это знал.
Ей пора начинать защищать себя, делать то, что хочется ей, а не другим. Она больше не слабое, безвольное существо, которым была прежде. Она не отпустит Люка без борьбы. Она будет вести себя с ним так, как он вел себя с ней, когда она от него сбежала.
Она будет преследовать его, убеждать в том, что у него нет другого выбора, кроме как вернуться к ней, а затем ляжет с ним в постель.
Теперь, когда у нее был четкий план, она не могла дождаться встречи с ним.
Глава 17
Погода в Риме стояла жаркая. Проталкиваясь сквозь толпу испанских туристов, фотографировавших фонтан Нептуна в северной части Пьяцца Навона, Люк едва удерживался от того, чтобы не накричать на них, стоящих у него на пути.
Он уже несколько недель был в дурном настроении и не мог притворяться, что не знает причину.
Он оставил Габриель в Лондоне, но воспоминания о ней преследовали его всюду, где бы он ни был. Сначала Люк отправился в Париж, где находился главный офис его компании. Работа стала смыслом его жизни. Она спасла его после смерти его родителей и с тех пор всегда была для него на первом месте. И все же он никак не мог на ней сконцентрироваться. Просматривая контракты, он видел загадочную улыбку Габриель. Сидя на совещаниях, он представлял себе, как они занимаются любовью. Чувствовал тепло ее нежных рук на своей коже и презирал себя за то, что превратился в сентиментального дурака.
Ему казалось, он вот-вот сойдет с ума. Или уже сошел.
Из Парижа он отправился в Рим и поселился в своем пентхаусе в нескольких шагах от Пьяцца Навона. Несмотря на то что в наследство от матери ему досталась вилла у Аппиевой дороги, он всегда предпочитал шум и суету центра города.
Но даже здесь, среди всех этих памятников старины под голубым итальянским небом, ему не давал покоя образ его жены. Он видел ее лицо в толпе и за каждым углом, слышал ее мелодичный смех в городском шуме, тянулся к ней во сне и просыпался один в отчаянии.
Ни одной женщине прежде не удавалось так его взволновать.
– Я не знаю, когда вернусь, – пробурчал он в трубку, завидуя туристам и местным жителям, которые, в отличие от него, могли наслаждаться погожим днем.
– Capisco bene, – спокойно ответил Алессандро. – Я позабочусь о делах в офисе. Люк, можешь оставаться в Риме столько, сколько потребуется.
Его романтичный помощник понял, что он пытается залечить сердечные раны. Люк усмехнулся. Разве он мог признаться Алессандро, что Габриель удалось пробить стену, за которой он прятал свои чувства?
– Я вовсе не страдаю из-за неразделенной любви, словно глупый подросток, – отрезал он.
– Конечно нет, – произнес его собеседник.
Сочувственный тон Алессандро привел Люка в ярость, и он, боясь не сдержаться, быстро закончил разговор.
Подойдя к своему дому, Люк нахмурился, увидев между машинами, припаркованными у входа, знакомую фигуру. Эти спутанные кудри и седеющая борода могли принадлежать только одному человеку – Сильвио Доменико.
Тому, кого Люку меньше всего хотелось видеть, особенно в таком настроении.
– А-а, Люк! – насмешливо протянул Сильвио. – Прекрасный день, не так ли? Очень жаль, что вы проводите его в одиночестве.
Говоря это, он одновременно поднял фотоаппарат и сделал несколько снимков. Люк не стал ни отвечать ему, ни менять выражение лица.
– Решили сегодня изображать гордого молчаливого принца? – ухмыльнулся Сильвио. – Никакой брани? Никакого рукоприкладства? Я разочарован.
Люк подошел ближе. Ему хотелось разорвать гнусного типа на куски и скормить бездомным псам, но вместо этого он остановился в нескольких футах от Сильвио и холодно на него посмотрел.
– Я еще не видел подробности своей личной жизни в новостях, – сказал он. – Ты меня разочаровал, Сильвио.
– Это лишь вопрос времени, – заявил папарацци. – Нет ни одного места на земле, где вы могли бы от меня спрятаться. Я слежу за каждым вашим шагом. Несмотря на все ваши деньги и власть, вы не можете меня контролировать.
Люк ожидал, что сейчас его захлестнет привычная волна гнева, но этого не произошло. Он подумал о Габриель. О том, что скандальные фотографии нигде не появились и даже слухов об их существовании не ходило. В прессе вообще не было новых слухов ни о его браке, ни о его жене. Вот тут-то Люка и осенило, что никаких фотографий не существовало. Сильвио все выдумал, а он поверил, что Габриель его предала. Ведь прежде его много раз предавали.
