Ронда Бэйс - Няня поневоле
Повернувшись, хотела уже удалиться, но… столкнулась со Скоттом, который стоял перед ней.
– Вы напугали меня, – прошептала Саманта, поднимая на него взгляд.
– Поверьте, я не хотел, – тихо проговорил он.
Их взгляды встретились… и время остановилось… а все вокруг вдруг осветилось яркими цветами радуги.
Скотт подался вперед… Саманта, словно завороженная, последовала его примеру… Их губы встретились, и все вокруг вдруг закружилось, разрушая остатки здравого смысла…
Его губы были нежными и требовательными, они дарили ласку и в то же время словно рассчитывали на отдачу. Саманта застонала, и почти сразу его язык нежно, ненавязчиво проник в лоно ее рта.
Девушка чувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Она не сознавала, что происходит, почему все вокруг вдруг стало совсем другим, почему ей кажется, будто она порхает, словно бабочка, размахивая красивыми яркими крылышками…
Рука Скотта пробралась под ее пиджак, вытащила блузку… прикоснулась к ее разгоряченной коже…
Раз… и очки слетели с Саманты, со звоном грохнувшись на пол. И звук этот, эхом отдавшийся у девушки в ушах, заставил ее прийти в себя.
Оттолкнув Скотта, она попятилась назад, пока не уперлась в раковину.
– Что это вы делаете, мистер Броуди? – прерывистым от еще не утихнувшего волнения голосом спросила Саманта.
– Сам не знаю. – Скотт провел рукой по лбу, непонимающе оглядел стоявшую перед ним женщину. – Простите…
Саманта вздохнула, попыталась дышать ровнее, чтобы умерить свое учащенное сердцебиение…
– Мы не должны, – проговорила она, отворачиваясь к раковине, открывая холодную воду и умывая лицо.
– Думаете, я этого не знаю? – горько поинтересовался Скотт.
Он подошел к ней, развернул ее к себе.
– Что вы за человек, Саманта? – спросил, вглядываясь в ее глаза.
Девушка растерялась.
Она столько времени старалась выглядеть в его присутствии не слишком привлекательной… Но это абсолютно не помогло.
– Вы делаете мне больно, – тихо пробормотала она и сразу почувствовала, как его руки разжались, предоставляя ей свободу.
– Да, извините…
Они стояли и молчали, не в силах отвести глаза друг от друга.
И именно в этот момент Саманта отчетливо поняла: что бы она ни делала со своими чувствами, как бы ни загоняла их в самые дальние уголки подсознания, это не поможет. Потому что она любила Скотта Броуди, любила с той самой минуты, как увидела его в ночном клубе. Любила со всеми его достоинствами и недостатками. Любила просто потому, что любила. И ничего не могла с этим поделать…
Скотт наклонился, поднял очки, мельком взглянул на стекла, но Саманта резко выхватила из его рук очки и нацепила их на нос.
Сердито посмотрела на Броуди.
– Зачем вы их носите, мисс Уитт? – с интересом разглядывая ее, полюбопытствовал Скотт.
– У меня… глаза устают, если я хожу без очков, – ляпнула Саманта первое, что пришло на ум, и слишком поздно поняла, какую глупость сморозила, опасливо поднимая на Броуди свои ярко-голубые глаза, окаймленные длинными темными ресницами. Теперь, когда на ней были очки, Саманта чувствовала себя более защищенной.
– Вот как? – удивленно присвистнул Скотт. – Ни за что бы не подумал. И как? Помогает?
Девушка почувствовала, как румянец заливает ей щеки.
– Если бы не помогало, я бы не носила, – пробурчала она.
Скотт окинул ее насмешливым взглядом и… отошел.
Почувствовав свободу, Саманта едва заметно облегченно вздохнула. Путь к отступлению был открыт. Но почему-то она медлила, не спешила уходить с кухни…
Подойдя к окну, Броуди обернулся к девушке.
– Я рад, что вы нашли с моим сыном общий язык, – заметил он после непродолжительного молчания уже спокойным, почти равнодушным, голосом.
– Я тоже, – тихо пробормотала она в ответ.
Как странно…
Еще несколько мгновений назад Скотт был совсем другим. Что же произошло? Почему в ее груди все еще плещется не улегшееся волнение, а он уже выглядит довольно спокойным?
Как можно так быстро взять себя в руки, если она до сих пор не может утихомирить разбушевавшиеся эмоции?
И вообще, как она могла позволить, чтобы это случилось между ними? Ведь она тысячу раз давала себе зарок не позволять эмоциям брать верх. И что в итоге? Попранное самолюбие и взбудораженные чувства?
Увы. Но это так…
– Разрешите, я пойду, – тихо попросила Саманта.
– Да, конечно, – кивнул Скотт. – Не смею вас задерживать…
Саманта поспешно удалилась. Она явственно ощущала, что он смотрит ей вслед, и силой воли сдерживала себя, чтобы идти с достоинством, а не удирать, как последняя трусиха.
Трусиха.
Она и есть трусиха. Потому что всего боится: того, что влюбится в Скотта (поздно, уже влюбилась!), того, что привяжется к Алану (поздно, уже привязалась!), того, что будет мечтать о том, как все было бы, если бы они жили все вместе, но на других условиях (поздно, уже мечтала!). И все это заставляло Саманту осознать, что она не справилась с поставленной для себя задачей, а ее страх был вполне обоснован, ведь в итоге он победил…
Девушка поднялась к себе и упала на кровать.
Слезы полились из ее глаз.
Почему она никогда не думала о том, что захочет иметь семью, детей? Возможно, потому, что никогда не сталкивалась с теми людьми, с которыми действительно хотела быть вместе?
И вот она встретила Алана и Скотта, которые стали дороги ей. Но именно сейчас Саманта осознала, что, как бы она ни хотела этого, она не сможет ничего изменить…
Ведь она врала Скотту, врала Алану, и не могла строить на лжи дальнейшие взаимоотношения.
А что было бы, если бы она набралась мужества и призналась?
Вполне вероятно, ее сразу же выгнали бы из этого дома… навсегда…
И все же Саманта понимала, что когда-нибудь ей придется сказать правду, ведь когда-нибудь все тайное станет явным. Она знала об этом точно так же, как знала, что ее зовут Саманта Уитт…
Скотт в задумчивости стоял спиной к окну и все еще смотрел в уже пустой проем двери, в котором не так давно скрылась Саманта.
Он понимал, что давно должен был рассказать этой девушке о том, что знает, но не предполагал, как это сделать. Да и зачем?
В конце концов, она хорошо ладит с Аланом. И следовало признать, что это большое достижение, потому что за последние полгода у Алана сменилось с десяток нянь, которые просто не выдерживали взбалмошную натуру ребенка.
К сожалению, самому Скотту некогда было заниматься воспитанием сына: он готовился к предстоящему процессу, занимался делами фирмы, и у него просто не оставалось времени…
