Развод и девичья фамилия - Соня Вишнякова
Посмотрела в сторону, где снуют машины.
Как мне вернуться туда?
Как шагнуть в освещённое пространство и продолжить жить как жила?
Теперь мне страшно.
Хочется сбежать, закрыться, отсидеться где-то в темноте. Потом выйти, и чтобы всё было по-прежнему. Чтобы я не приезжала к нему в ресторан, не заходила в его кабинет, не видела эту девку. Чтобы всё было, как было до того момента…
К сожалению, это уже невозможно.
Я ещё раз шмыгнула носом. Посмотрела наверх на небо. Ни одной звезды.
Ну хорошо, этим сказала, что я уехала, ему отвечать вообще не собираюсь, и куда мне идти? Завтра ведь всё равно по-любому нужно показаться на работе.
Захотелось пить. На углу светится вывеской небольшой магазинчик. Я пошла туда. Куплю воды, а потом, наверное, поеду в гостиницу. Надо посмотреть, что здесь есть приличного поблизости. Смешно, хозяйка сети турагентств, могу перечислить гостиницы в Дубае или Анталии, а даже толком не знаю гостиниц в нашем городе.
Подошла к магазину. Обычно я в такие не захожу. Да я вообще не хожу по магазинам. Продукты покупает свекровь через доставку. Я если только в бутики модной одежды.
Взялась за ручку на стеклянной двери, вошла в небольшой зал, где так мало пространства, что все какие есть холодильники тесно прижаты друг другу. За стеклянным прилавком, заставленным жвачками и батончиками копошится продавщица.
Я повернулась, дёрнула дверцу одного из холодильников, она оказалась закрыта. Дёрнула ещё раз и ещё…
— Девушка, зачем вы дёргаете? Для кого там написано — ключ у продавца. Или вас в школе читать не учили? Сначала нужно оплатить! Нет, каждому нужно хвататься и дёргать, — послышался нахальный женский голос.
— Ой, извините, я же не знала, — виновато глянула я на холодильник.
— Ну конечно! Она не знала! Пока не доломаете холодильники, а я за вас потом плати хозяину.
Поворачиваюсь, смотрю на продавщицу и пытаюсь сообразить, откуда её лицо мне знакомо.
А она на меня тоже уставилась глазищами густо намазанными.
— Аделька, ты, что ли? — сморщила лоб.
— Й-а…
Из памяти медленно выползают столетние воспоминания.
— Васька? — смотрю и реально не узнаю свою школьную подругу, такая она потрёпанная жизнью.
— Мать моя родная! — она одним быстрым восхищённым взглядом окидывает моё пальто, красные сапоги на шпильках и моё, наверное, сильно зарёванное лицо. — Мама моя дорогая! Полякова! — выкрикнула мою девичью фамилию, которую я уже практически забыла, — Аделька! Нелоу! Хау ар ю-ю! Полякова, мать вашу! Никогда не думала, что встречу тебя в этой дыре и в таком ужасном виде!
3
Ада
— Ну, ты шикарная, Полякова! Любовника, что ли, богатенького нашла? Волосы, губы, брови, обалдеть. А я всё никак, — она поправила слегка покосившееся в сторону декольте, — моргаю-моргаю и ни одна падла на мои красоты не покушается. Одни только алкаши и додики на свидание приглашают.
— А ты как? — спрашиваю, чтобы хоть что-то ответить, а у самой губы кривятся.
— Ой, мать, что-то ты выглядишь не очень. Ревела, что ли?
Прямо в точку.
Я посильнее сжала губы, чтобы не проговориться. Так захотелось кому-то срочно пожаловаться на злодейку судьбу. Кивнула и тут же снова почувствовала приближающиеся слёзы.
— Эй, да ты чего? Муж бросил, что ли? Давай, иди сюда, ко мне в подсобку, заходи, — она быстро отодвинула морозильную витрину, — пролазь, ты стройненькая, пролезешь.
Я еле протиснулась между двумя морозилками и Василиса сразу их сомкнула, как только я вошла.
— Давай, не бойся, тут конечно бардак, заходи, садись. Я тебе сейчас водичку открою, — я села на единственный поместившийся тут стул.
Пока Вася брала из упаковки пол-литровую бутылку воды, рылась где-то на полках в поисках одноразового стакана, я осмотрелась. Тесная кладовка с полками под потолок, забитыми разными банками, коробками и коробочками. Упаковками с бутылками, чаем, кофе и разной другой ерундой, чем торгуют такие маленькие магазинчики.
Василиса налила в стаканчик воды, протянула мне. Я взяла и отхлебнула на самом деле живительной влаги.
— Ой, господи, это чего же он такое сделал?
— Изменил, — с трудом проговорила я как будто не своим голосом.
— Вот гад. Во мужики пошли, уже таким красавицам изменять начали. Во народ. Что за люди? Какого хрена им надо? Так, а ты что?
— Буду на развод подавать, — слабо пожимаю плечом.
— Так это правда, муж, что ли?
— Угу, — допиваю воду и протягиваю ей стакан, чтобы налила ещё.
— Ой, мамочки, — звякнул колокольчик над дверью, — ты сиди, я сейчас, клиента отпущу, — она вышла из подсобки.
Откинувшись на спинку стула и глядя на полки с товарами, я вдруг ощутила себя немного лучше. Как будто всё, что можно было выплакать и обдумать, я выплакала и обдумала в машине.
И слова Васи меня немного взбодрили. Я выпрямилась, встала, как только услышала, что колокольчик на двери звякнул, клиент ушёл.
— Ты это, обязательно должна что-то сделать, чтобы ему отомстить, — слышу голос Василисы.
— Думаешь? — разглядываю пачки с крекером.
— Уверена!
— А что я могу, я всё время работаю, — отвечаю.
Она показалась в проёме двери.
— А это неважно, главное, чтобы он увидел и понял, какую драгоценность потерял.
— Ты имеешь в виду — тоже изменить? — жалостливо смотрю на неё.
— Необязательно прямо натурально, но он должен увидеть, что у тебя тоже есть свои интересы, ну и мужика можно рядом поставить, пусть думает…
— Нет, я так не смогу, — отмахнулась и снова села на стул, Вася взяла ящик, поставила его вертикально и тоже уселась.
— Ой, это я девкам расскажу, что тебя встретила, они умрут от любопытства.
— Каким девкам? — не поняла я.
— Здрасти, а ты уже не помнишь своих подруг школьных Лузову и Бойку?
— А вы что общаетесь?
— Здрасти, конечно! Это ты — королевишна, а мы так — народ. Живём рядышком, дружим уже сколько лет. Помогаем друг другу. А как же?
Я виновато потупилась. Она права, я когда замуж вышла, всех друзей забыла и растеряла.
— Да, ты права. У меня, когда семья появилась, я будто в другую жизнь попала.
— Зазналась. А мы с девками ничего, дружим. И Лёшка с нами…
— Какой Лёшка? — испуганно выпучила я глаза.
— Тот самый, который за тобой все старшие классы бегал — Гаврилов Лёшка, какой же ещё, — усмехается.
— Гав-рилов, — я чуть не подавилась. — Он же вроде бы женился?
— Уже развёлся. Когда нелюбовь, тогда никак. Столько лет прошло, половина наших уже поразводились.
— А я не хочу разводиться, я люблю своего мужа, — мои губы снова задрожали.
— Ну а я, откуда знаю. Все когда-то
