Неидеальные (СИ) - Айрон Мира
Она уже выходила с работы, когда столкнулась в дверях с сестрой Юлей.
— А я к тебе, — заявила Юля после обмена приветствиями.
— Книги нужны девочкам? А я уже зал сдала на сигнализацию. Нужно было предупредить.
— Нет, я к тебе, поговорить хочу. Пойдём в кафе? Тут рядом у вас.
— Пойдём, — Таня была удивлена, она уже не помнила, когда они с сестрой просто говорили. И уж конечно, не ездили друг к другу на работу.
Они заказали зелёный чай. Юля не нашла в меню ничего, соответствующего её диете, а Таня не хотела есть. Она пребывала в состоянии апатии и одновременно паники, если такое возможно, конечно.
— Тань, — начала сестра, зачем-то помешивая ложечкой чай. Видимо, от волнения, потому что сахара в чае точно не было. — Вот ты не слушаешь меня, а я уже который год тебе говорю: возьмись за себя. Максим — очень привлекательный мужчина, умный, образованный…
— Ты что-то знаешь о Максиме, Юля?
— Я… видела его в пятницу и подозреваю, у вас проблемы не за горами. Он может оставить тебя.
— Уже, — бесцветным голосом сказала Таня.
— Что?
— Уже оставил. Я не видела его с утра пятницы. И он вывез вещи.
— А что сказал? — Юля взялась за лоб.
— Ничего. Я хотела сейчас ехать к нему, чтобы он хотя бы сделал официальное заявление. Мужчина он или нет?
— Тань, мы с ним были вместе в ресторане в пятницу. У тренера, Марьяны, был день рождения. Почему он приехал без тебя?
— Я задержалась, ситуация такая сложилась, а он не стал меня ждать. С тех пор я не видела и не слышала его.
— И немудрено, Тань! Он весь вечер отжигал с Марьяной, и подозреваю, что они уехали вместе. Мы все ушли раньше, а он так и оставался, — Юля с сочувствием смотрела на Таню. — И вчера Петя, вернувшись с тренировки, сказал, что Максим тоже был там, и они с Марьяной ведут себя, как пара. Но у неё, вроде, был кто-то всегда! Она постоянно хвастала, учёный, говорит. А в день рождения никого с ней не было.
Таня молчала, но не от шока. Она подозревала нечто подобное, не настолько же она глупа. Она прекрасно понимала, что не сделала ничего такого, за что её нужно бросать. Значит, её опоздание — это лишь повод.
По-своему истолковав её молчание, Юля взяла её за руку. Танина беда неожиданно вновь сблизила их.
— Прости, Тань, я вовсе не хотела причинить тебе боль! Я хотела предупредить тебя, чтобы ты его приструнила! А он уже вот так, значит…Теперь понятно, почему он так нагло себя вёл, не стесняясь нас с Петей! Уже всё решил, козёл!
— Наоборот, хорошо, что сказала, Юля! Спасибо тебе! У меня хотя бы в голове пазл сложился!
— Я могу что-то сделать для тебя, Таня? Помочь? Поддержать?
— Да, Юля! Отправь ко мне, пожалуйста, Петю. Прямо сегодня, если можно, или завтра. Я сейчас куплю новые замки. Мне Максим вернул ключи, но я всё равно поменяю. Чтобы без шансов.
…Таня смотрела, как Пётр возится с замками, и думала о том, а любил ли её вообще когда-нибудь Максим? Она любила, особенно первые три года их совместной жизни. А в этот, четвертый год, любила и одновременно боялась его постоянного напряжения и вспышек. Их отношения стали для неё токсичными. Кажется, так сейчас модно говорить. А всё потому, что ему, наверняка, давно нравилась эта Марьяна. Видимо, и он ей. Максим всегда нравился женщинам. Но Марьяна была занята, а тут, видимо, «освободилась». И Таню сразу отправили «в отставку».
Хотя, даже самом расцвете их отношений Максим ни разу не заговаривал ни о свадьбе, ни о детях. Предохранялся с упорством маньяка. Неужели всегда знал, что Таня для него — лишь этап? Это он был её жизнью. А она — «этап большого пути».
…Очень тяжело было первые несколько дней. Конечно, в глубине души Таня была готова к подобному исходу, но Максим поступил безобразно, отрезал по живому, да ещё обвинил её. И все эти полтора года он постоянно винил во всём её, хотя просто разлюбил. Встретил другую, которая была недосягаема. А винил и терзал её, Таню. Жил с ней, потому что было тепло и удобно, и отыгрывался на ней. От мысли о том, что она отдавала всю себя человеку, способному на подлость, Тане было хуже всего. Зато она твёрдо поняла, что не позволит Максиму вновь войти в её жизнь. Ни при каких обстоятельствах! Хорошо, что он вовремя проявил себя.
Она с головой окунулась в работу. Ушла в отпуск одна из библиотекарей взрослого читального зала, Аглая Филипповна, и Таня согласилась её замещать. Теперь она работала каждый день, чередовала работу в детском абонементе и во взрослом читальном зале. К тому же, полным ходом шла подготовка представления для детей, изготовление костюмов, украшение библиотечного центра к празднику.
Спустя десять дней, ближе к началу декабря, Таня вдруг ощутила себя новым человеком. С неё словно сняли кандалы. Она почувствовала необыкновенную свободу и лёгкость. Не нужно было ни на кого оглядываться, думать, а с какой ноги он встал сегодня; гадать, как встретит с работы, в каком расположении духа. Не нужно было стремиться оправдать чьи-то ожидания. Таня неожиданно начала жить для себя и в своё полное удовольствие. Она даже похорошела, улучшился цвет лица, глаза стали выразительнее. Немного похудела, видимо, потому что много работала.
В один из по-настоящему морозных дней в начале декабря у Тани была смена в читальном зале. Несколько человек сидели за столами, когда появился ещё один посетитель. Снял удлиненную модную тёплую куртку, объемный шарф, повесил всё это в мини-раздевалке у входа в зал, и подошёл к столу Тани. Это странно, но они моментально узнали друг друга, хотя виделись лишь однажды. Тем более, он почти и не видел её, только чуть-чуть, когда надел очки в своей прихожей, а Таня стояла у двери. Сегодня он был такой же лохматый, как и тогда, и тоже без очков, но почему-то шёл твёрдо и уверенно. Видимо, носит линзы с некоторых пор. Ещё сегодня у него был толстый тёплый свитер и красные от мороза щёки.
— Здравствуйте, — сказал он неожиданно сухо. — А где Аглая Филипповна или Нина Евгеньевна?
— Здравствуйте! У Нины Евгеньевны выходной, а Аглая Филипповна уехала в отпуск, к детям. Вернётся после Нового года, — почти шёпотом сказала Таня. В читальном зале запрещено говорить громко.
— Вот досада, — сказал он всё так же сухо. И как-то неприязненно посмотрел на Таню.
Это что ещё? Очень интересно!
— А чем я вам не гожусь? — прошептала Таня, прищурившись и уперев руки в боки.
Он молча сложил руки на груди, неприязненно глядя на нее.
Ах, вот оно что! До Тани дошло. Похоже, они товарищи по «несчастью». И он винит её⁈
— Ваша девушка вас оставила? И вы не нашли ничего лучше, как обвинить во всём меня? — прошептала она и легонько ткнула указательным пальцем в его грудь. По тому, как он смешался, поняла, что угадала. Это её взбесило.
— Ещё скажите, что я корова, раздавившая ваши очки!
— Нет, нет, что вы! Вы вовсе не такая… — испуганно зашептал он. — Но вы и правда их раздавили, а Маша меня бросила.
— Надо было оставить вас там, вот что! Раз уж я такая плохая! Я не сомневаюсь, Маша бы поспешила на выручку!
— Почему вы так реагируете? — зашептал он возмущённо.
— Потому что вы выдаёте повод за причину! Надо видеть разницу. А ещё меня в тот вечер тоже бросил парень, с которым мы прожили, между прочим, четыре года! Но мне даже не приходит в голову обвинять в этом вас!
Она смотрела ему прямо в лицо. Симпатичный, хотя ни одной мягкой черты, все «острые»: изогнутые чуть ли не под углом чёрные брови, достаточно крупный и тоже чуть заострённый нос, высокие скулы, чуть впалые щёки, резко очерченный достаточно крупный рот, раздвоенный подбородок. И среди этого всего неожиданно детские голубые глаза.
— Вы правы, — прошептал он, потупившись. Просто я до сих пор очень переживаю. Извините меня… — он поднял глаза и прочитал имя на её бейдже. — …Татьяна Львовна.
— Хорошо, — кивнула она. — Чем могу быть полезна?
— Ааа…Я в архив, — и он протянул пропуск.
В святая святых, архив читального зала, допускались только учёные и преподаватели ВУЗов. В архиве хранились настоящие фолианты, редкие старые книги.
