Поцелуй - Кира Полянская
— Мне не все равно.
— Да ты не видишь себя. Тебе сейчас хочется быть где угодно, лишь бы не тут. Ты сейчас чувствуешь себя неудобной, ищешь в голове спасительные фразы, но не находишь. Да их и нет. Я же тебя знаю. Намного лучше, чем твой Философ.
— Мне жаль.
— Нет. Вот от этого избавь меня, пожалуйста. Твоя жалость последнее, что мне нужно.
Арс во всем был прав. Аглая прокручивала в голове возможные ответы и их последствия, но ни один не подходил, ни один не возвращал в прошлое и не делал все, как раньше. Их с Арсом уже разделила пропасть, с которой ничего не поделать. Поезд ушел.
Но одна фраза ее задела. Да, Арс действительно знал ее лучше, чем Роман, но они ведь знакомы со школы, а с Ромой отношения только начались, и это дело поправимое. К тому же Философ знает ее с той стороны, с которой мог бы узнать и Арс, если бы не откладывал, не боялся. Зачем надо было так долго ходить в друзьях и ни разу не намекнуть, если чувства были?
— Почему ты ничего не говорил? Ты что, держал меня про запас, пока встречался с другими? — в Аглае зарождалась злоба.
— Да не знаю я! Пару раз я пытался что-то сказать, но все время что-то мешало.
— Что?
— Да всякое! То экзамены, и новый нервяк был бы не в тему, то нас кто-то прерывал, то ты не в духе. Но ты ведь и сама ничего не предпринимала! Это же ты смелая, целуешь всех первой! Могла бы еще раз попробовать, раз видела, что я тушуюсь! А ты видела! Не сбрасывай с больной головы на здоровую.
— Значит, это я виновата?
— Твоя вина здесь тоже есть.
— О, ну спасибо, «Друг»! Ты просто друг года!
Арс выдохнул. То ли от злости, то ли от усталости и бессмысленности словесной перепалки.
— Ладно. Проехали.
— Нет, Арс, не проехали. Ты сейчас обвиняешь меня в том, что я не сделала какой-то там шаг, хотя мог тысячу раз ответить мне взаимностью! Мы знакомы уже десять лет! Да, дружим мы меньше, но это ты сбрасываешь с больной головы на здоровую! Я тебя поцеловала, тебе оставалось только поцеловать меня в ответ, а ты начал играть в друзей. Ты ожидал, что я продолжу тебя нацеловывать, чтобы до тебя дошло, как ты ко мне на самом деле относишься, так что ли?
Арс злился и в то же время мысленно соглашался с тем, что говорила Аглая. Ему хотелось, чтобы она замолчала, хотелось поцеловать ее прямо сейчас, но все равно не хватало смелости, потому что она ведь «с Ромой», и он будет выглядеть дураком. Либо это всколыхнет ее прошлые чувства, и надежда все-таки есть?
— Нет, не так. Прости. Фигня какая-то получилась. Если бы знал, что так выйдет, сто раз бы уже сделал, как надо.
Аглая посмотрела на расстроенного Арса и подумала, что не сделал бы. Она видела в нем рохлю, бесхарактерного парня, который плывет по течению в ожидании чего-то великого. Только никогда этого не дождется, потому что надо что-то делать, а делать хлопотно и рискованно. Было неприятно думать так про лучшего друга, но злость затмила остальные чувства.
— Я пойду. Мне пора, — сказала Аглая. Это единственное, что звучало для нее логично в тот момент.
— К нему?
— Нет, домой, — кипела Аглая.
— Можно я тебя поцелую?
— Серьезно? И к чему, ты думаешь, это приведет? Или ты считаешь, что фантастически целуешься, и это все резко изменит, и мы будем жить долго и счастливо?
Арс покраснел от настигших эмоций, и Аглая поняла, что переборщила, но ничего не сказала и просто ушла.
Глава 5
— Плохой день? — спросил Философ. Он сидел с Аглаей на кровати и обнимал ее сбоку. Игриво и нежно щекотал носом ее ушко. Она продолжала зависать в соцсетях со смартфона и реагировала на внимание весьма холодно, но ей было тепло в объятиях, это умиротворяло.
— Да.
Она действительно вернулась домой после встречи, но спустя час решила позвонить Философу. Воскресенье не могло быть испорченным, и Аглая пришла к Роману. Он умел приводить ее в чувство. Его юмор и спокойствие действовали терапевтически.
— Не хочешь рассказывать?
— Тебе не понравится.
Философ остановился и почти сразу понял.
— Ты виделась с Арсом?
Аглая отложила телефон и повернулась к Роме в молчаливом согласии.
— И что решили?
— Видимо, больше никогда не общаться.
— Категорично. А что так?
Нос защипало, хотелось заплакать, но Аглая сдержала порыв.
— Ты был прав. Он действительно ко мне неравнодушен. Но давай не будем об этом. Не хочу о нем говорить. Не вовремя это все.
— Ты не будешь грустить о нем одинокими вечерами? — хитро улыбнулся Философ.
— Нет. Все стало иначе.
Аглая обняла Философа.
За окном пели птицы, где-то вдалеке шумела дорога, через открытую створку доносился запах распустившейся весны. Сладковатые духи Аглаи смешались с ароматами зеленой листвы и цветущей сирени.
Аглая уткнулась носом в плечо Романа и прикрыла глаза, вдыхая дымность его толстовки. Арс маячил перед глазами. То его улыбающееся лицо, когда все было хорошо, и они болтали обо всем на свете, то его сегодняшний уничтоженный вид. Его раздраженное «Рома, Рома» и глупый вопрос про поцелуй.
«Черт побери! Да конечно можно! Давно, блин, можно! Только уже поздно! Где ты был?!»
— Я слышу, как скрипит твой мозг, и не хочу знать, какие мысли там бродят. Но прошу сказать, если меня в них однажды не окажется.
Аглая обняла Философа крепче и сказала:
— Ты в них есть. Даже больше, чем хочется.
— Да, это так… Я — твой невинный грех… И помыслов — соблазна икебана[1]…
Аглая больше не хотела думать и начала целовать Философа, который нашептывал ей чьи-то стихи. Он гладил ее по спине и волосам и аккуратно уложил на покрывало. Ей понравилась строчка про невинный грех, и она решила воплотить ее в жизнь. Утопая в облаке нарастающего томления, Аглая спалила один за другим мосты между ней и Арсом обжигающими поцелуями Ромы. На минуту она представила, что ее целует Арсений, и почувствовала отторжение. Принимая ласки Философа с разгорающейся страстью,
