Шерри Вуд - Любовный привет с Ямайки

— Кто такой Джонатан? — мягко спросил он. Слишком мягко.

Боль в голове Кортни вновь усилилась.

— Известие о Джонатане?

Внезапно она вспомнила слова, которые прочитала в ресторане. Это были холодные, безликие слова, которые не могли принадлежать Джонатану. Ее брат не мог написать таких слов. Он не мог сделать того, о чем сообщалось в этом письме. Он не мог покончить с собой. Крик застрял у нее в горле, и наружу вырвался лишь тихий жалобный звук.

— Он мертв! — Ее голос абсолютно ничего не выражал.

Михаэль притянул ее к себе:

— Здесь написано, что он хочет покончить с собой.

— Но почему? — Она задавала незнакомому вопросы, на которые он не мог ответить. — Почему мой брат хочет покончить с собой.

— Этого я не знаю, — пробормотала Михаэль и погладил ее по голове, прижатой к его плечу, утешая и успокаивая.

Кортни задрожала и горько заплакала.

Ей казалось, что она видит дурной сон. Как в ту ночь, когда ей, шестнадцатилетней девочке, позвонил полицейский и сообщил, что ее родители погибли в автокатастрофе. Бессмысленный, нелепый несчастный случай. Невероятная ошибка, и два человека, которые были для нее всем, исчезли навсегда.

Но тогда за ее спиной стоял Джонатан. Он помог ей справиться с потерей и с болью. Хотя он и был на год младше Кортни, но с каждой минутой становился все более зрелым. Кортни не смогла полностью оправиться от этой трагедии. Ее раны так и не зажили до конца. Она боялась полюбить кого-нибудь, страшась новой невосполнимой потери. Только любви к брату не коснулась эта горечь. Только ему разрешалось нарушить ту самоизоляцию, которой она себя окружила после катастрофы. И вот Джонатан тоже мертв.

Головная боль стала непереносимой. Затем на нее нахлынули ярость и отчаяние. Как мог Джонатан совершить подобное? Ведь ему было всего 28 лет. Он добился хороших профессиональных успехов и пользовался вниманием женщин. И могла ли она не почувствовать, что он способен на подобный поступок?

— Я этому не верю, — тихо произнесла она.

— Я сожалею, но здесь говорится именно об этом.

Кортни нечего было возразить, но чем дольше она размышляла над случившимся, тем меньше смысла заключалось для нее в этих словах. Джонатан никогда бы не покончил с собой. Она знала его лучше, чем любой другой человек. Внезапно в ней проснулась уверенность. И вместе с этой растущей уверенностью в себе, казалось, возвращалась ее прежняя сила.

— Плевала я на это сообщение. Джонатан не мог покончить с собой.

— Милая, я знаю, что ты не веришь в это, но нельзя отрицать факта.

Кортни вырвалась из его объятий, и глаза ее сверкнули, когда она посмотрела на Михаэля.

— Я не твоя милая! И кто ты, черт возьми, такой, чтобы говорить мне, что я должна, а что нет? Ты меня абсолютно не знаешь. И ты не знаешь моего брата. Я вообще ничего не обязана ни признавать, ни отрицать. Во-первых, полиция уже должна была обнаружить тело. А во-вторых, зачем тогда Джонатан позвонил мне из Монтего-Бай и сказал, что будет у меня через пару часов? Люди, которые собираются покончить с собой, обычно не делают этого во время автомобильной прогулки по побережью Ямайки.

Михаэль выглядел обескураженным:

— Он собирался приехать к тебе? Он давно планировал поездку?

Вопрос был естественным, но он вывел Кортни из себя. В общем-то, приезд Джонатана из Монтего-Бай был для Кортни неожиданностью. За пару дней до этого они разговаривали по телефону, и он ни единым словом не обмолвился, что собирается навестить сестру. Он сказал, что должен обдумать пару вещей.

Михаэль еще раз пробежал глазами письмо, а затем передал листок Кортни.

— Это почерк Джонатана?

— Да. Но я убеждена, что его заставили силой написать подобный бред.

— У него были какие-то затруднения?

— Я об этом ничего не знаю.

Она точно помнила, что сказал Джонатан во время телефонного разговора: «Кое-что произошло, и я должен буду на пару дней вернуться назад. Ты ничего не имеешь против, сестричка? Уверяю тебя, что это не связано с полицией…»

Она приняла это за одну из его обычных шуток, поскольку Джонатан никогда не нарушал закона. Но что, если за этим замечанием скрывалось нечто большее? Нет! Этому она просто не могла поверить. Голос Джонатана, правда, звучал несколько озабоченно, но отнюдь не трагически.

— Полиция уверена, что он замешан в деле с наркотиками, — сказала она Михаэлю с нескрываемым ожесточением. — Очевидно, каждый парень в возрасте Джонатана, который часто бывает на Ямайке и широким жестом рассыпает доллары, уже подозреваемый.

— Ты сообщила в полицию?

Кортни кивнула:

— Когда Джонатан не приехал ко мне после своего звонка, я поехала в полицию. Я также проинформировала американское посольство. Мне дали понять, что я не должна поднимать паники. Буквально это должно было означать, что пропавший наркодилер не большая потеря.

— Почему ты так уверена, что подозрение необоснованно? Джонатан ведь был не первым, кто поддается соблазну заработать большие легкие деньги.

— Джонатан питает отвращение к наркотикам и алкоголю.

Кортни взглянула в голубые глаза Михаэля. Она искала в них доказательство его скептического отношения и к ней самой, и к ее брату. Но увидела только подлинный интерес и сочувствие. Это неожиданно побудило ее рассказать ему о несчастном случае с родителями. Об этом она до сих пор почти ни с кем не говорила.

— Мои родители были удачливыми людьми, принадлежали к верхушке среднего класса. Я и Джонатан имели все, что можно купить за деньги. Но в отличие от обычных историй о бедных богатых детях нас любили. Возможно, это прозвучит забавно, но мы были первоклассной американской семьей.

Слезы стояли в глазах у Кортни, и она часто замолкала, чтобы сдержать их.

— Однажды вечером родители поехали на вечеринку. Как нам потом рассказали в полиции, там была настоящая вакханалия: алкоголь в огромных количествах, гашиш, кокаин. Я и понятия не имела, что мои родители увлекаются этим. Представить себе не могла, чтобы они курили и нюхали наркотики. Может быть, до этого дня они ничем подобным и не занимались. Но в эту ночь они веселились по полной программе. На обратном пути отец поехал на красный свет и врезался в другую машину. Мои родители и молодой водитель другой машины погибли на месте.

Кортни сидела на софе рядом с Михаэлем, держась очень прямо. Она старалась сохранить самоконтроль, над которым работала долгие годы. Но, взглянув на Михаэля, вдруг поняла, что открыла душу совершенно незнакомому человеку. Слезы потекли по ее щекам, и она отвернулась, чтобы скрыть, как ей больно.