М. Хайнце - Любовные игры

Вздохнув, он остановился.

— Итак, я горю желанием узнать, почему ты пригласила Генри Мортимера вместе со мной. Откровенно говоря, я только поэтому и пришел раньше. Я провел день очень беспокойно и все время спрашивал себя, почему же ты пригласила Мортимера и меня к семи часам.

— Ты врешь, — сказала ему Маги прямо в лицо. — Ты никогда бы не пришел из-за этого раньше уже потому, что ты не знал, что Мортимер тоже приглашен…

— Конечно, — Алекс снова засмеялся. — Я просто хотел обнять тебя, бросить на кровать и любить.

— Алекс! — Маги схватила свои лодочки, и они чуть не полетели в него. — Алекс, как ты смеешь выражаться так вульгарно?

Он сладострастно улыбался.

— Разве мы не делали это часто, собственно говоря, постоянно? Как только я здесь появлялся, я хватал тебя и…

— Не сегодня вечером! — Маги держала туфельку в руке. — Не сегодня, когда я пригласила тебя вместе с Генри Мортимером.

— Почему нет? Мне что же, наброситься на Генри сегодня вечером? Или ты хочешь наброситься на него?

— Ты никогда не можешь быть серьезным?

Алекс пожал плечами.

— А зачем? Жизнь так коротка, что…

— Чтобы портить ее серьезными вещами, — закончила она.

— Откуда ты знаешь, что я хотел сказать?

— Алекс, ты уже два года говоришь одно и то же. — Маги решила больше не поддаваться на провокации. — Сейчас я пойду в душ, а ты…

— И я тоже. — Он молниеносно сбросил пиджак и вытащил из брюк рубашку.

— Нет! — вспылила Маги и понизила голос. — В душе ты мне не нужен. Запомни это.

Алекс уже расстегнул брюки, и они соскользнули по его сильным ногам; он продолжал расстегивать рубаху.

— А почему нет? Мы можем любить друг друга в душе или потом в кровати…

Маги подавила в себе возбуждение, и это ей удалось, поскольку ее разозлила его наглость. Злость убивает эротику надежнее, чем все имеющиеся в продаже яды уничтожают тараканов. На чем она остановилась?..

Маги старалась выглядеть как можно строже и недоступнее. Ее голубые глаза излучали ледяной блеск.

— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что ты заходишь слишком далеко со своими глупыми шутками? Я не могу серьезно относиться к человеку, который так забывается на сцене.

Его руки запутались в пуговицах рубахи, брюки были спущены.

— Не устраивай представления из-за одного огурчика.

— Ах, нет, я должна, наверное, с нетерпением ждать второго огурца? — Маги пригладила растрепанные кудри. — А сейчас мне надо подготовиться к приему, — объявила она и неопределенно показала на свое частично оголенное тело. — Одевайся или сиди раздетый в комнате, мне все равно.

Она развернулась и направилась в ванную. Алекс сделал попытку остановить ее, но болтающиеся у лодыжек брюки помешали ему. Он замахал руками, чтобы с первым же шагом не потерять равновесие, смирившись, остановился и опустил руки.

— Ну хорошо, ты победила! — закричал он вслед Маги. — О’кей, ты сердишься на меня. Я сожалею.

Положив руку на ручку двери, ведущей в ванную, Маги обернулась.

— О чем ты сожалеешь? Что я недовольна тобой или что ты позволяешь себе эти безвкусные, пошлые, дурацкие выходки?

Беззвучный смех Алекса был ясным ответом на вопрос.

— Это было грандиозно, когда ты застыла, как камень.

— Было грандиозно? — Маги выпустила ручку и медленно вернулась. Такую походку она использовала на сцене, изображая убийц и психопаток. Она агрессивно наклонила голову. — Для театра это был удар ниже пояса, Алекс. Театр — это святое, но ты этого не понимаешь.

Ее взгляд спустился с лица на грудь, скользнул по плоскому животу, пробежал прикрытую одеждой часть туловища и задержался на сильных ногах. От спущенных брюк она подняла глаза к его разочарованному лицу.

— Конечно! — Она значительно кивнула, одновременно вздохнув. — Кто выглядит подобным образом, у кого такая фигура и кто стоит в комнате у дамы в такой смешной позе, для того театр не святыня. — Она презрительно вздохнула. — У того нет ничего святого!

— Минуточку! — Алекс быстро нагнулся и натянул брюки. — Минуточку! — закричал он, схватил рубаху и одновременно попытался удержать спадающие брюки. Сделав пару шагов в сторону Маги, он оставил борьбу и снова остановился. — Минуточку!

— Ты повторяешься. — Маги отступала в сторону кровати и сдержанно улыбалась. — Так же, как и на сцене, когда ты не знаешь роль.

— Ну ты-то вчера хорошо застряла! — бросил он, рассвирепев. — Не задирай нос. — Он натянул брюки почти до груди и привел себя в порядок. — Боже, Маги, мы уже два года замечательные партнеры и замечательные любовники.

— Ты числишь себя моим лучшим любовником? — Маги посмотрела на часы. — Мне необходимо сейчас же в душ.

Алекс отрезал ей дорогу в ванную.

— Я не поддамся на этот дешевый трюк. Ты хочешь, чтобы я сейчас спросил тебя, почему ты не считаешь меня своим лучшим любовником. Ты обращаешься к моим самым низким инстинктам и страхам.

— Ну нет, — заверила Маги и направилась к ванной. — Я обращаюсь к твоему комплексу неполноценности… именно твоему.

Алекс был шокирован настолько, что Маги успела скрыться в ванной. Опомнившись, он стал стучать в дверь.

— Не мешай мне больше! — крикнула Маги, прижавшись к двери и ожидая услышать предательские стоны, которые свидетельствовали бы, что она попала в цель. Всхлипывания и нытье должны были стать верными знаками.

— Я хочу тебе что-то сказать! — закричал Алекс. Слегка разочарованная тем, что он не повергнут в прах, Маги отвернулась от двери.

— Дорогая, сахарный кусочек, — кричал Алекс. — Я хочу тебе только сказать, что театральная сцена — это не святыня. Место, где ты играешь, оскверненное место.

Маги вздрогнула, как будто в наполненную водой ванну, где она лежала, попал фен. Она выпрямилась и взглянула в зеркало. Она видела, как женщина в зеркале ищет твердый предмет, с которым могла бы наброситься на Алекса, потом покачала головой и посмотрела на эту бледную женщину с состраданием.

«Нет, не ходи, — приказала она себе и поставила назад флакон духов. — Таракан, конечно, стоит под дверью и с нетерпением ждет, что ты заплачешь и застонешь. Есть такие люди!»

Алекс действительно стоял под дверью и разочарованно вздыхал, не услышав из ванной ни стонов, ни плача. Но он все равно задел ее. Поэтому он предусмотрительно отступил назад, когда ручка двери повернулась.

Медленно и с большим самообладанием Маги вышла из ванной. На ней по-прежнему был золотистый пеньюар, и она шла так, будто играла королеву или царицу.

— Иди ко мне, Алекс. — Она протянула руку навстречу и наигранно душевно засмеялась, но так леденяще, что он отпрянул. — Не бойся, дорогой, я только хотела померить тебе температуру. Думаю, что у тебя сорок четыре градуса, поэтому ты городишь такую чепуху. Кем ты был, пока я не сделала тебя своим избранником? — И, чтобы он лучше понял, добавила: Жалкий статист с известной фразой — «Кони оседланы».