Энн Мэйджер - Рождество в городе влюбленных

– Джози – художница из Нового Орлеана. Сейчас она живет в Париже, потому что ее дом на реке затопило.

Никакого упоминания о Бернардо.

– Все ее картины уничтожены. Мать бросила ее сразу после рождения.

Лукас всегда питал слабость к сиротам и обездоленным.

– Какое направление в живописи она представляет?

– Современное.

Адам перешел к сути дела.

– Она этим зарабатывает себе на жизнь?

– Сейчас Джози управляет галереей своей подруги и преподает.

– Кто ее родители?

– Креолы знатного происхождения. По крайней мере, мать. Никто не знает, кем был ее биологический отец.

– Значит, она незаконнорожденная, дорогой? – обманчиво мягко произнесла Марион.

– Судя по тому, что я слышал, ее отчим тоже незаконнорожденный. Это был настоящий самодур, которому никто не мог угодить. Прямо как наш отец.

Марион поджала губы. Ее лицо приняло тревожное выражение, понятное только Адаму. Лукас, который был на редкость маловосприимчивым к эмоциям других, не имел ни малейшего представления о чувствах своей матери.

– Когда отчим Джози умер, ее мать сказала своим сыновьям, что солгала насчет того, что их сестра умерла при рождении. Малышку все это время воспитывала няня, которая затем куда-то исчезла. Тогда мать наняла частного детектива, который обнаружил Джози, живущую на болоте вместе с неграмотными охотниками. Скорее всего, это была семья брата ее няни. Перед смертью няня попыталась связаться с матерью Джози, но наткнулась на ее отчима, который настоял на том, чтобы девочка осталась у охотников. Мать Джози послала своих сыновей за сестрой. Джози была такой дикой и грязной, что они даже не надеялись, что смогут ее приручить.

Этих сведений о мисс Наварре было достаточно, чтобы убедить Марион Райдер в том, что Джози не подходит ее обожаемому Лукасу.

На следующий день Марион застала Адама одно го и тут же пошла в атаку.

– Дикарка с болота! В музее современного искусства есть ее фотопортрет в обнаженном виде. Можешь себе представить? Весь Новый Орлеан видел ее голой! – Глаза Марион расширились от ужаса. – По крайней мере, Селия никогда так низко не опускалась.

– Может, нам следует подождать реакции на предложение от самой мисс Наварре?

– В тебе всегда говорит адвокат! Не смей ее защищать! Сделай что-нибудь!

– Почему бы тебе не поговорить с Лукасом?

– С Лукасом? – Она рассмеялась. – Разве ты его не знаешь? Немедленно отправляйся в Париж! Останови ее!

– Сейчас, когда приезжает Абигайль? Это мой первый отпуск за год!

– Мы едва пережили твой брак с Селией. Ты желаешь того же Лукасу? Или этой девушке?

Адам похолодел.

Рыжеволосая женщина в окне напротив задумчиво смотрела вдаль. Глядя на ее бледное лицо, огромные глаза, приоткрытые губы, пышную грудь, он уже не помнил, для чего сюда приехал. Его сердце бешено заколотилось, и он забыл о себе, матери, брате… обо всем.

Внезапно в квартире стало жарко, и Адам вытер пот со лба. Черт побери. Его джинсы вот-вот треснут в области паха. Он хотел ее так, что был готов рискнуть всем, даже дружбой с братом.

Адам мрачно выругался. Нет, лучше задернуть шторы, покинуть квартиру и уехать из Парижа. Вместо этого Адам машинально подошел ближе к окну.

Лукас. Он здесь для того, чтобы защитить брата от той же ошибки, какую когда-то совершил сам. Писатель! Лукас вообразил себя Хемингуэем. Так я и поверил!

Это всего лишь оправдание его непомерных денежных трат. Образ жизни свободного художника и принадлежность к семье Райдер привлекали к нему большое количество неподходящих «друзей».

На первый взгляд Джозефин Наварре не самая худшая кандидатура на роль жены Лукаса. Да, в ее биографии есть темные пятна. Да, она недавно была влюблена в скандально известного представителя богемы. Каким-то образом этому беспринципному негодяю Бернардо удалось снять ее на пленку, когда она сидела обнаженной в душе. Струи воды стекали по ее роскошному телу, в то время как она безутешно рыдала, такая юная, беззащитная и потерянная. Знала ли она о том, что ее снимали?

Бернардо умело присоединил этот снимок к тем, на которых были запечатлены ее богатые родственники и их друзья с Ближнего Востока на фоне своих нефтяных вышек. Он разместил фотографии особняка семьи Наварре в Гарден-Дистрикт среди изображений бедных домов из соседних кварталов. Затем он показал их баржи и яхты на фоне вырубленных кипа рисов.

Но хуже всего было то, что, к большой радости защитников окружающей среды, Бернардо выставил свою маленькую коллекцию снимков в одном из ведущих музеев Нового Орлеана во время последнего нефтяного кризиса. Эта скандальная выставка наделала много шума. Деловой империи Наварре был нанесен серьезный финансовый удар, и братьев Джози обвинили в коррупции.

В конечном итоге Наварре завладели пленкой, подали в суд на всех, кто имел какое-либо отношение к злосчастной выставке, и отослали Джози в Париж.

Черт побери.

Еще до разговора с матерью Адам забеспокоился, когда Лукас показал ему кольцо с бриллиантом в три карата и сообщил, что собирается сделать предложение мисс Наварре на смотровой площадке Эйфелевой башни.

Почему там? Потому что она была без ума от этого сооружения.

– Но ведь ты сам говорил, что она отказалась с тобой встречаться.

– Я влюблен, и она тоже. Все дело в том мерзавце, который ее предал. Из-за него она дала себе слово, что не будет ни с кем встречаться в течение полугода.

– Последнее, что тебе нужно, это жениться. Ведь ты еще даже не сделал карьеры.

– Кто бы говорил, черт побери! Ты был еще младше меня, когда женился на Селии. Посмотри, что ты с ней сделал!

Итак, Адам находился один в Париже и тратил свои выходные, преследуя женщину, которая могла оказаться не такой уж и плохой, в то время как ему следовало быть на ранчо вместе с Абигайль.

Он намеренно посмотрел на грудь и бедра Джози, чтобы думать о ней только как о сексуальном объекте. Но затем его взгляд снова скользнул по ее длинной шее. Она была не в его вкусе, но он начинал понимать, что побудило того парня Бернардо запечатлеть ее на пленке.

Интересно, какова на ощупь ее кожа? Им снова завладело знакомое неистовое чувство, и он выругался себе под нос.

Он забыл о Лукасе. Она нужна ему самому.

Ее длинные ресницы затрепетали и опустились. С закрытыми глазами Джози казалась более юной и ранимой. Адам без труда представил себе плохо одетую одинокую маленькую девочку, росшую на болоте среди грубых, безразличных людей. Внезапно он почувствовал мрачную безнадежность, которую, должно быть, постоянно ощущала она.

Почему она плакала тогда, во время съемки? Почему сказала Лукасу, что ее предали?