Кимберли Рей - Завтра будет завтра

– Папочка… – пробормотала Кэролайн.

Она думала, что будет готова к встрече с отцом, но совершенно растерялась от того, что увидела. Перед ней лежал высохший старик. Сухая бежевая кожа была покрыта пигментными пятнами, глаза запали, а дыхание с хрипом вырывалось из горла. Лишь глаза были прежними: живыми, яркими.

– Здравствуй, лапочка. – Дэйв попытался улыбнуться, но не решился тратить силы, ведь ему многое нужно было сказать дочери. – Я так рад, что ты приехала.

– Я бросилась к тебе сразу же, как только Дэвид позвонил мне. Почему ты не позвал меня раньше? – В голосе Кэролайн был упрек. – Я бы ухаживала за тобой…

– И оставила бы свои картины? Не для того ты училась, чтобы ходить за немощным стариком.

– Ты не старик, ты мой красивый и сильный папочка.

Кэролайн с трудом улыбнулась и присела на стул рядом с кроватью. Она осторожно взяла в свои ладони иссохшую руку отца и прижала ее к своей щеке.

– Ну вот, ты плачешь, – огорченно сказал Дэйв. – Не надо, милая, ты же помнишь: чтобы родилась новая жизнь, должна уйти старая. Теперь пришла моя очередь. Я долго сопротивлялся болезни, но она все же победила меня. Я чувствую, что осталось мало времени, а я многого не успел тебе сказать.

– Не нужно тратить силы, – попросила его Кэролайн.

– Глупости! – отрезал Дэйв, и всего на миг Кэролайн увидела перед собой прежнего Дэйва Сотбери. – Я хотел сказать, что ты теперь владеешь моей клиникой. Мне очень не хотелось перекладывать на твои плечи такой груз, и прекрасно понимаю, что ты к этому не готова, но, Кэролайн, родная, у меня больше нет времени. Я очень прошу тебя, не продавай клинику. Это дело всей моей жизни. Ты там появилась на свет, там появилась половина жителей Ноттингема младше сорока лет. Там мы дарили надежду отчаявшимся женщинам, мы помогали новой жизни появиться на свет. Наверное, за это я и расплатился жизнью Беатрис, а вот теперь и сам рано и быстро ухожу.

– То, что вы делаете в клинике, – чудо. Ты и сам это знаешь! У тебя в кабинете стен почти не видно из-за фотографий детей, которые никогда бы не родились, если бы не ты. Ты ни в чем не виноват, папочка, просто так получилось. Совсем как с мамой.

– Я очень люблю тебя, Кэролайн. Ты чудесная девочка, ты добрая и хорошая, ты не способна на подлый поступок. Именно поэтому я надеюсь, что ты сможешь взять в свои ручки управление клиникой, хотя бы на первое время, пока не уляжется вся эта шумиха.

– Какая шумиха?

– Которая последует за моей смертью. – На этот раз Дэйв не стал экономить силы и широко улыбнулся. – Твой папочка – небезызвестная личность в городе, да и во всей Великобритании, пожалуй. Мне не страшно уходить, я чувствую, что сделал почти все. Разве только вот не увидел своих внуков…

– Если ты постараешься… – начала Кэролайн, но достаточно было одного взгляда в глаза отца, чтобы тут же замолчать.

– Но и Беатрис их не видела. Зато я смогу рассказать ей, какая красавица дочь у нас выросла. Знаешь, только потому, что ты есть, мне не страшно уходить. Ты – самое главное дело моей жизни. Кажется, оно мне удалось. – Он улыбнулся и погладил Кэролайн по щеке. – А сейчас я устал и буду спать. Поцелуй-ка меня и посиди еще немного рядом. Мне так хорошо, когда вы рядом. Моя маленькая Кэри и любимая Беатрис.

Кэролайн видела, как медленно гаснут глаза отца. Дыхание тихо вырвалось у него из груди, черты лица заострились. Кэролайн наклонилась и закрыла голубые когда-то глаза. Она осторожно прикоснулась губами ко лбу отца и провела рукой по его все еще роскошным седым волосам.

Она еще долго сидела рядом с телом Дэйва Сотбери и держала его за руку, веря, что там, за чертой, его за руку держит Беатрис.

Похороны Дэйва Сотбери состоялись через неделю. Многие пришли отдать ему последнюю дань уважения, и среди них было немало молодых людей. Многих Кэролайн узнавала по фотографиям, что до сих пор висели на стенах кабинета ее отца.

Она стояла, одинокая в толпе, и держала в руках букет розовых гиацинтов, очень похожих на те, что росли у них в саду. Похожих, но все же не таких. К ним никогда не прикасалась рука Беатрис Сотбери.

Кэролайн что-то отвечала тем, кто выражал ей соболезнования, слушала мессу, но ей все время казалось, что это происходит не с ней, а с кем-то другим. Она сама закрыла глаза отцу, чувствовала, как жизнь постепенно уходит из его тела, видела, как меняется лицо, но так и не смогла поверить, что его больше нет.

Гроб опустили в черную яму. Кэролайн вдруг поняла, что в такой же теплый майский день двадцать лет назад хоронили ее мать. Такой же была земля, и такие же гиацинты держала она в руках. Разница была лишь в том, что теперь Кэролайн осталась совсем одна. Некому больше положить ей на плечи широкую ладонь и увести прочь.

Двигаясь словно во сне, Кэролайн бросила на гроб первую горсть земли и отошла в сторонку, позволяя остальным проститься с самым дорогим для нее человеком на всем свете. Она первой бросила землю и последней положила гиацинты. Они были какими-то беззащитными в окружении белоснежных строгих лилий и темных роз. Нежные розовые цветы, пахнущие детством и любовью.

Кэролайн не заметила, когда все разошлись. Она так и стояла у могилы отца, усыпанной цветами, и смотрела на розовые гиацинты, ни о чем не думая и ничего не желая.

Широкая теплая ладонь легла ей на плечо. Кэролайн вздрогнула и подняла глаза. Дэвид Гриффин с тоской и тревогой смотрел на нее. Всего один шаг отделял ее от того, чтобы обвить руками его широкую шею, прижаться щекой к груди, вдохнуть его запах и расплакаться. Совсем как двадцать лет назад.

– Давайте я отвезу вас домой, – сказал Дэвид и взял ее под локоть

Кэролайн покорно кивнула.

2

Кэролайн сидела в гостиной. В этом доме она выросла и, пока была маленькой, звала его своим. Потом, купив квартирку в Харлеме, начала называть ее своим домом, а этот старый, заросший вьюном и мхом коттедж – папиным домом. И вот теперь она снова должна называть его своим. Последняя воля Дэйва Сотбери была выражена предельно лаконично: «Все свое движимое и недвижимое имущество завещаю своей дочери Кэролайн Сотбери». Дата и подпись.

Дэвид только что прочитал его и теперь ждал реакции.

– Больше ничего? – спросила Кэролайн, сама не зная, какой ответ надеется услышать.

Дэвид покачал головой.

– И даже письма не оставил?

– Полагаю, ваш отец собирался проститься с вами лично и тогда сказать все, что только считал нужным. Думаю, вам будет интересно ознакомиться с описью его имущества. Вы ведь теперь должны знать, чем владеете.

Кэролайн махнула рукой. Она и так все знала. Но Дэвид упрямо достал нужный документ и принялся перечислять: дом, клиника, какие-то акции, счета в банках. Когда он наконец закончил, Кэролайн почувствовала, что у нее разболелась голова. И что теперь она должна с этим делать?