Джейн Донелли - Мельница на лугу

«Надеюсь, что девушка не упадет в обморок к моим ногам, – думала Сара, – она выглядит смертельно бледной». Вслух же произнесла:

– Марк поступил эгоистично.

Скорее всего, он не хотел быть эгоистом. Не было вопроса о совращении Эммы или влюбленности. Те нетребовательные поцелуи, которые будоражили ее воображение, были доказательством чуткого ограничения, это был просто более теплый способ прощания, на градус теплее, чем рукопожатие.

Марк не обманывал ее. Она обманула себя. Он не сказал ей о Гиллиан, но никогда и не говорил, что Эмма – девушка, которую он хочет. Они говорили много, и теперь она поняла, что все было поверхностно.

Возможно, были хорошие, дружеские отношения. Как Марк мог знать, что она боготворила его в течение пятнадцати лет из своей девятнадцатилетней жизни?

Их последнее свидание должно было состояться в театре тем же вечером. Она задавалась вопросом, скажет ли он ей о Гиллиан или просто не назначит другой встречи. И она поняла, что не в силах будет высидеть трехактную пьесу, ожидая разведки их отношений.

Она извинилась и сказала, что у нее болит голова. Это было правдой. Он посочувствовал, обеспокоенно и в то же время явно с облегчением. Стоя у своего дома на неровных каменных плитах, Эмма сказала:

– Сара приезжала ко мне на работу.

– Какого дьявола! – Марк знал какого.

– Она рассказала мне, что Гиллиан позвонила тебе сегодня после длительной, двухмесячной ссоры. Кто это – Гиллиан?

– Гиллиан Грэм, – сказал Марк, – тебе она понравится.

Это казалось невероятным. Марк больше ничего не сообщил. Эмма чувствовала, что если она потребует больше, то он может сказать: «Пойдем к ней».

Эмма не готовилась к встрече с Гиллиан. Той ночью она резко и честно оценила себя. Временная замена. Обычная девушка с обычным лицом, ничего особенного. Ее собственное достоинство было предельно унижено. Как она была глупа, вообразив, что Марк Хардич влюбился в нее. Впереди не ждало ничего, кроме бесплодных лет, однообразных, как пустыня.

Ей казалось тогда, что ее единственный актив – это работа. Она была хорошая продавщица, чутко улавливающая клиента. Марк не любит ее. А так как она никогда не сможет полюбить никого другого, она решила уехать из Хардичей в Лондон. Сконцентрироваться на карьере, новых лицах, новых интересах.

Она сбегала, и каждый мог догадаться почему. Никто не пробовал отговаривать ее. Это были бы потраченные впустую усилия. Она нашла работу в большом магазине и уехала из дому через неделю. Поселилась в крошечной комнате в темном доме, где всегда пахло капустой.

Ко времени помолвки Хардича у нее появилось несколько новых друзей. У нее был кто-то, просто для компании, когда она получила первое письмо, сообщающее новости. Письмо от отца. Оно было написано в спешке, потому что он хотел оградить ее. Оградить от любой неприятности вообще. Он знал, что другие письма могут опередить.

Когда Марк Хардич женился на Гиллиан Грэм, а произошло это на следующий год после отъезда Эммы, у Эммы была большая комната в доме, который благоухал лавандой. Пастельно-серые стены, испанские коврики и ее собственная мебель. Недорогая, но со вкусом. У нее была также лучшая работа – в отделе мод.

Она ездила домой на выходные, писала и звонила регулярно. Те несколько дней, что она провела с Марком Хардичем, были более или менее забыты. Все считали, что у Эммы есть кто-то другой.

Когда она бывала в Хардичах, она слышала о Гиллиан. Красива и богата, носит самую великолепную одежду, и все ее обожают. Крисси, подружка Кита, говорила, что все, кто работает в конюшнях, называют госпожу Хардич конфеткой. Но так или иначе, Эмма всегда избегала видеть ее. Однажды она натолкнулась на фотографию в журнале – Гиллиан с Марком на благотворительном балу. Эмма находилась в приемной дантиста в это время, и только этого ей не хватало.

Она поспешно захлопнула журнал и тупо уставилась в окно, пока медсестра не коснулась ее плеча:

– Ваша очередь, мисс Чандлер. – Похоже, она уже повторяла это не раз.

На фото у Гиллиан были чудесные волосы, собранные в пучок на затылке, платье из темного бархата было великолепно и просто. Она выглядела ослепительно, и это делало ее смерть вдвойне ужасной.

Это случилось за шесть месяцев до свадьбы Кита, несчастный случай.

Марк собрал всю свою силу, чтобы выстоять под таким ударом, и, хотя никто не видел, чтобы он плакал, он в момент постарел, линии в гордом лице углубились, волосы поседели на висках.

Он продолжал управлять конным заводом. Лошади были быстроноги и красивы, но он больше не принимал гостей и редко покидал свои владения. Он стал похож на отшельника.

Крисси и Кит пригласили его на свадьбу и были взволнованы, когда он принял приглашение. Он не будет на приеме, но он прибудет в церковь, и это его первый выход после смерти жены.

Эмма видела его впервые за прошедшие три года. Эмма тоже изменилась, но изменилась к лучшему. Она теперь была уверена в себе и ничем не выдавала, что когда-то ей была причинена боль. С тех пор достаточно много мужчин сказали Эмме Чандлер, что она хороша. Этого вполне хватило, чтобы восстановить чувство попранного достоинства.

Юная округлость ушла с ее лица, обнажая красивые скулы. Ее волосы были все еще темны и плавно струились по плечам, она умело подчеркивала косметикой зеленый цвет глаз и молочную бледность кожи. Одета она была с иголочки, по последней моде, – некоторые из приглашенных женщин вспоминали, что видели похожие модели в обзоре осенней модной коллекции.

Эмма вошла в церковь за несколько минут до невесты; она остановилась, чтобы поздороваться за руку с двумя ее подружками. Большинство гостей уже собрались в церкви, включая Марка Хардича. И когда Эмма прошла, он обернулся.

«Марк, – подумала она, – Марк…» Ее дыхание перехватило, но не из жалости. Он наклонил голову, и она слегка улыбнулась, ей надо было идти дальше, чтобы занять место, указанное ей шафером.

Ей сказали, что Марк будет здесь. Она была рада. И неизбежно задавалась вопросом, что почувствует, увидев его снова. Она все еще не была уверена в себе. Мимолетно улыбнуться было бы достаточно просто, но разговаривать значительно труднее. Он не будет на приеме, но у церкви она должна будет поговорить с ним. Всю службу она думала об этом. Она смотрела на Кита и Крисси, молилась за их счастье и сознавала, что Марк рядом.

Возможно, он уйдет и не оставит ей шанса поговорить с ним. Она не знала, хочется ли ей этого или нет. Честно, она не знала. Но она знала, что под внешней холодностью возбуждена ужасно.

Марк не ушел. Он ждал, стоя среди гостей, состоящих наполовину из деревенских детей. Ожидался выход жениха и невесты из церкви.