Раиса Рябцева - Влюбить в себя

— С Днем рождения!

Окружающие стали широко улыбаться, а кое-кто даже захлопал в ладоши.

Настя тут же забыла и про свою головную боль, и про сухость во рту, и про зевоту. Она широко улыбнулась и, чуть помедлив, задула свечку.

— Спасибо, Надя, спасибо, Рита.

Подруги чмокнули ее в щеку.

— А ты желание загадала? — спросила Маргарита.

— Конечно, — лукаво улыбаясь, ответила Настя.

— И про что ты подумала?

— Э, — отрицательно покачала головой Анастасия, — секрет!

— Так и быть, — добродушно протянула Маргарита, — не хочешь признаваться — не надо. Тогда лучше расскажи, почему у тебя голова болит.

— К нам с Никитой вчера гости приходили.

— А кто, кто? — тут же затараторила Надежда. — Знаменитости какие-нибудь были? Театральные режиссеры, актеры? Может, Виктюк приходил?

— Да какой там Виктюк, — засмеялась Анастасия, — он же модный режиссер, ходит только по презентациям и ночным клубам. Очень ему нужен мой Никита.

— Так ведь он у тебя тоже модный, — уверенно сказала Надежда.

В ответ Анастасия лишь скептически хмыкнула и отвернулась к окну.

— Ладно, не расстраивайся, — успокоила ее Маргарита, — съешь пирожок.

Она вытащила потухшую свечку и протянула пирог Насте. Та покачала головой.

— Спасибо, Рита, я не хочу.

— Ты вправду много выпила?

— Нет, просто намешала. Правильно говорят — пей что-нибудь одно, тогда и голова болеть не будет.

— Может, тебе опохмелиться надо?

— Вот еще, только этого не хватало. Хочешь, чтобы я в алкоголичку превратилась?

Надежда мечтательно закатила глаза.

— А вот я бы хотела каждое утро начинать с шампанского… «Абрау-Дюрсо»…

— Ага, — поддакнула Маргарита, — чтобы тебе его в постель приносили вместе с чашечкой кофе…

— Точно.

— А еще прекрасного принца подай с полными карманами денег. Ну-ну, мечтать не вредно.

— Эх, девчонки, да что там говорить, не повезло мне! — тяжело вздохнула Надежда. — Жалко, что я не родилась генеральской дочкой.

— У них тоже свои проблемы. Вот я знала одну такую, — сказала Маргарита. — Она утром без звука трубы подняться не могла — привыкла, мотаясь с отцом по гарнизонам. А ты говоришь — генеральская дочка…

За болтовней незаметно пролетело время, и вскоре электричка остановилась на Курском вокзале. Вместе с толпой Анастасия, Маргарита и Надежда пересекли площадь и спустились на станцию метро. Надежда всю дорогу до станции метро «Лермонтовская» рассказывала подругам о том, как нужно готовить домашнюю пиццу, и что у нее вышло после первого подобного опыта. Анастасия рассеянно кивала, больше занятая мыслями о том, как ей быть дальше.

Совместная жизнь с Никитой не складывалась, деловую карьеру тоже нельзя было назвать успешной. Место секретаря-референта, пусть даже в процветающей фирме — это все-таки не то, к чему она стремилась.

В свое время, под влиянием уговоров Никиты, она бросила учебу на актерском курсе института театра, музыки и кинематографии и уехала в Москву. Никита был уверен в том, что его ждет блестящая карьера драматурга, свою роль сыграли и уверения его друзей в том, что настоящую театральную карьеру можно сделать только в Москве. В этом была большая доля истины — Питер, по большому счету, оставался только театральной провинцией.

Конечно, были труппы, которые по праву могли опровергнуть эту устоявшуюся годами истину. Большой Драматический, Молодежный… Но попасть в эти заслуженные коллективы было очень непросто, а если туда и брали выпускников театральных вузов, то либо по протекции, либо на третьестепенные роли. Согласитесь — не очень-то приятно годами изображать на сцене прислугу или человека из толпы.

Были еще малюсенькие роли на съемочных площадках «Ленфильма». Возможно, еще несколько лет назад такая перспектива не могла бы испугать Анастасию, однако теперь, с упадком кинематографа, когда на «Ленфильме» снимали одну-две картины в год, такое начало творческой жизни сулило весьма туманные перспективы в будущем.

Было еще увлечение фотографией. Несколько лет назад на день рождения отец подарил ей хороший японский фотоаппарат «Никон», и Анастасия потихоньку начала снимать — просто так, для себя, друзей, знакомых, детей. Она очень любила детские лица. В них было столько чистоты, открытости, наивного изумления миром. Кто-то из знакомых, кому Настя подарила свои снимки, показал их известному фотохудожнику, который вел факультативный курс фотографии в Ленинградском институте театра, музыки и кино.

После этого три раза в неделю Анастасия стала посещать курсы и здесь же, в институте, познакомилась с Никитой Шиловым. Он был на год старше ее и занимался на первом курсе сценарного отделения. Их встреча произошла при довольно забавных обстоятельствах.

Никита со своим приятелем Сергеем Лисичкиным, который учился на актерском, показывал своему педагогу, известному драматургу Владимирову, первую сцену той самой пьесы, которая в дальнейшем принесла ему известность. Анастасия перепутала двери и вместо учебной аудитории попала за кулисы. Никита и Сергей обсуждали первую сцену из его пьесы. Владимиров сидел в зале.

— Я хочу увидеть настоящие чувства, — с пафосом говорил он. — Истинный драматург должен делать так, чтобы зритель ощутил его мысль кожей. Никита, что у тебя главное в этой сцене? Что является здесь лейтмотивом?

Шилов едва только собирался открыть рот, чтобы ответить, когда на сцену неожиданно вышла симпатичная светловолосая девушка в голубых джинсах.

— Что это такое? — возмущенно закричал Владимиров. — У нас здесь занятия. Что вам нужно?

Услышав окрик, Анастасия испуганно замерла и пробормотала:

— Я… я только… я просто…

— Ну что, что? — разнервничался Владимиров. — Почему каждый раз происходит какая-нибудь ерунда? По сцене шляются посторонние. Кто вас сюда пустил?

— Я… Я… — пролепетала Анастасия. — Я перепутала двери. Извините…

Пока она топталась на месте, Никита и Сергей прыснули от смеха. Густо покраснев, Настя, наконец, развернулась и зашагала к выходу.

Владимиров хлопнул в ладоши.

— Ладно, начинаем. Сергей, пожалуйста, давай монолог главного героя. Только помни о том, что мы должны слышать каждое твое слово. Это очень важно в сценическом искусстве. Ты должен говорить четко и разборчиво. Самый последний зритель в самом дальнем углу — вот твоя цель, вот к кому ты обращаешься и вот кем должен быть услышан.

Спускаясь со сцены в маленький зрительный зал, Никита обратил внимание, что девушка, заглянувшая сюда по ошибке, задержалась у боковой двери и внимательно посмотрела на него.