Сьюзен Кросби - Исцеление любовью

Хлоп! Подняв взгляд, он увидел тяжелую базовую белую подушку с твердой трубкой, приземлившуюся возле него и поднявшую целый столб пыли.

Сейчас же вбейте это! — скомандовала она. — Мы не можем тренироваться без базы!

Джек почувствовал вдруг облегчение, услышав ее резкий менторский тон и увидев на ней неизменную бейсболку. Он быстро установил в квадрате две базы и повернулся к ней.

Я весь в вашем распоряжении, — заявил Джек, видя, что она стоит возле сетки и, похоже, не собирается подходить к нему ближе.

Я подумала, что вашей команде есть чему поучиться! — сказала она.

Так вы делаете это ради команды, а не ради меня?

— Я делаю это ради бейсбола, Конский Хвост!

Он подавил смешок.

Понятно! Я слишком плохо играю, не так ли?

Полагаю, надежда есть, иначе меня бы здесь не было!

Он приблизился, заметив, что она ниже натягивает шапочку.

Я не могу и дальше называть вас Крикуньей! Как вас зовут?

Тренер! — сказала она, подавив улыбку. — Ну, ты готов к работе, Конский Хвост?

Ох, чувствую, я еще пожалею об этом, — пробормотал он.

Прежде всего, учиться скользить следует на траве, чтобы не расшибиться!

А ты собираешься стоять поодаль и орать мне свои команды? — крикнул он через плечо, перебегая на траву.

Ага!

Она бежала параллельно с ним, держась за перила, и одновременно с ним остановилась.

Закрой глаза. Мысленно представь себе все, что я буду говорить! Пропусти это через голову. Если что-то не ясно, повторим еще, пока не дойдет. Без колебаний останавливай меня и задавай вопросы. О'кей?

Ты хочешь выяснить, могу ли я пальцем найти свой нос? — спросил Джек, закрывая глаза.

Она громко и театрально вздохнула.

Дай догадаюсь! Ты служитель закона!

Верно. Я адвокат. Она громко застонала.

Ну, давай начинать. Мы не уйдем отсюда дотемна!

Да нет, нам придется закруглиться к шести пятидесяти. В это время начинается тренировка, — ответил он, улыбнувшись. Она посмотрела на часы.

О'кей, тогда не будем медлить, начнем! Закрой глаза.

Она стала подробно объяснять каждый свой шаг, а потом снова и снова заставляла его повторять это на траве, пока он не освоил все ее указания.

Будь готов в любую минуту свалиться в грязь, Конский Хвост!

Почему-то мне это не кажется очень приятным, Тренер! — Ему нравился ее смех, и порочный, и игривый. — Думаешь, я смогу овладеть этим искусством за один урок?

Уверена! Не забывай поднять правую ногу, чтобы не зацепиться шипами!

Сосредоточившись, он затем со всех ног бросился бежать и заскользил, услышав ее крик:

Давай!

Зацепившись шипом о подушку, он растянулся на траве, и боль пронзила его с ног до головы. Он лежал, ругаясь, пока, наконец, ее голос не донесся до его ушей гулким жужжанием.

Попробуй еще раз!

По-моему, я даже ходить не могу!

Тебя, кажется, не учат тому, чего не надо делать, Конский Хвост! Выше поднимай ноги!

Джек поднялся, ощущая боль в ноге. Хромая, он заковылял к первой базе.

Откуда ты так много знаешь об этой игре? — поинтересовался он.

Бейсбол — моя жизнь!

Ее патетический тон заставил его рассмеяться.

Ты делаешь большие успехи, Конский Хвост!

От ее похвалы он почувствовал прилив энергии, почти заглушивший боль.

Ты отличная учительница!

Спасибо! Так, значит, у тебя здесь юридическая практика?

Он погрозил ей пальцем.

Это нечестно! Я не стану отвечать на личные вопросы в одностороннем порядке.

Держу пари, ты из тех, кто не успокоится, пока не станет лучшим из лучших!

Они смотрели друг на друга, и Джек почувствовал, что между ними возникла какая-то труднообъяснимая связь.

Стадион уже заполнялся людьми.

Еще дважды, — потребовала она. — А потом ты свободен!

Закончив тренировку, Джек забрал базовые подушки и направился к ней.

Храни их, — сказала она, отступая. — Учись ими пользоваться.

Ты еще будешь работать со мной?

Я тебе не нужна.

А в четверг придешь на игру?

Приду, — пообещала она, немного поколебавшись. — Один совет на прощанье.

Какой?

У тебя есть джакузи?

Есть.

Пойди домой и прогрейся. Прими две таблетки ибупрофена. Иначе завтра утром ты не сможешь двигаться.

Спасибо. Я обязательно воспользуюсь твоим советом.

Джек хотел видеть ее глаза, которые, в отличие от слов, не умеют лгать, но она все время их прятала. Он задержал взгляд на ее губах, затем скользнул глазами по ее шее и ниже, к прелестным округлостям грудей, которые не могла скрыть свободная майка. Мешковатые шорты все-таки выдавали ее стройные бедра и привлекали внимание к чуть мускулистым ногам, покрытым красивым загаром. Пустив свой взгляд в обратный путь, он понял, что и она пристально изучает его. Его мускулы напряглись.

На трибунах и на поле вокруг них толпились люди, но Джек и Мики словно не замечали их, обмениваясь испытующими взглядами.

Только ее голос заставил его очнуться.

До четверга!

Джек растерянно смотрел, как она взбегает по лестнице и покидает стадион. Четверг, повторил он про себя. Три дня.

Стоя за сеткой, Джек разглядывал трибуны. Она обычно приходила минут через пятнадцать после начала игры — чтобы избежать каких-либо предварительных разговоров, полагал он, — но ему казалось, что сегодня она должна прийти во время — посмотреть, как он продвинулся.

Муж его бывшей жены плюхнулся на скамью рядом с ним.

Ты еще не виделся со своим жильцом? — спросил Дру.

Нет. Он приезжал в выходные, но я был в Чикаго и оставил ему записку, в которой просил позвонить мне. С тех пор, ничего о нем не слышал. На днях я заходил к нему, чтобы представиться, но он уже уехал.

Как зовут это чучело?

Мики Моррисон. Кажется, на следующей неделе он начинает преподавать математику в общественном колледже.

— Не жалеешь, что сдал дом?

Джек пожал плечами.

Нет, не жалею. Он сослужил свою службу.

Вот только Дэни сердится, что ты отнял у нее ее «кукольный домик». — (Джек улыбнулся.) — Знаешь, она совершенно особенная девочка, Джек. Вы со Стейси немало потрудились над ее воспитанием.

Ты тоже внес свою лепту.

Джек продолжал вглядываться в трибуны, в то время, как Дру упорно бил по земле своей битой.

Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты позволил ей называть меня папой. Для меня это очень много значит, — сказал Дру, откашлявшись.

Похоже, ее заботило то, что, когда у вас появится свой ребенок, и ему и ей покажется странным, если старшая сестра не будет называть тебя папой. Меня она называет папочкой, так что разница есть!