Не подарочки для полковника. Воронцовы (СИ) - Янтарная Регина

Мой адвокат Илья не выдерживает напряжения, вмешивается в ситуацию.

— Уверен, девочке не повредит пятиминутное общение с родной мамой! — широкой грудью Сабуров оттесняет Петрова от дочери.

Пользуюсь моментом, снова ловлю Стефанию за руку, отвожу в сторону.

Присаживаюсь перед ней на корточки, беру ее лицо двумя ладонями, нежно заглядываю в огромные серые глаза, наполненные болью и отчаянием.

— Стефа, почему ты выбрала не меня?

— Нарочно!

— Что?! — перед глазами виснет пелена непонимания.

— Ты же меня любишь? — в детских глазах мелькает тень сомнения.

— Милая, я тебя обожаю! Люблю больше жизни, — ласково глажу нежную щеку малышки.

— Значит, не сможешь жить без меня?! Ты так говорила!

— Я не врала. Честное мамино! Не смогу жить без тебя. Ты мой свет и мой кислород.

— Тогда ты придешь жить к папе. Перестанешь ругаться на него, когда он приходит утром и пахнет духами.

Нервно мотаю головой. Закусываю нижнюю губу. Жутко боюсь разреветься перед зданием суда, где полным полно народа и корреспондентов с камерами.

— Детка, я правильно тебя поняла? Ты выбрала папу, потому что считаешь, что я приду жить к тебе и папе?

— Да! — кричит на весь двор дочь. — Тогда ты не бросишь папу! Мы будем жить как раньше.

— Милая, как раньше не получится! — не могу удержать влагу. Слезы бегут нескончаемым потоком по щекам. — Так сложно тебе объяснить, но папа больше не любит меня…

— Не верю! — визжит Стефа и бьет меня кулачком в грудь.

Закатываю глаза к небу, молюсь.

— Небеса, дайте сил промолчать!

Дают, поэтому молчу о вине Ивана, беру всё на себя.

— Хватит! — зло хрипит Ваня, забирая нашу с ним дочь себе.

Они уходят, а я остаюсь одна.

Совсем одна… с Виталиной мы поссорились два года назад… из-за Ивана!

Достаю из сумки мобильный, набираю Виту, слушаю ее красивый поставленный голос.

— Поля, это ты? Не молчи. Скажи хоть что-нибудь? Как ты? Как Стефа?

Услышав имя дочери, впадаю в настоящую панику. Выключаю мобильный. Еду домой.

Как домой? В квартиру, подаренную когда-то моим отцом Стефе на день рождения. Теперь здесь буду жить я. А дочь осталась в доме, который был куплен тоже на деньги моего отца.

Петров не заработал ни копейки! А сейчас хочет присвоить себе всё, что заработал мой отец и подарил нам!

Кажется, он готов мстить мне до последней капли крови… моей.

Приезжаю в новый дом. Оглядываюсь по сторонам — пусто как на Марсе. Проверяю на кухне шкафчики, кроме ликера ничего нет, но и этого достаточно, чтобы утолить печали. Достаю из чемодана алое платье, надеваю на голое тело. Алый — наш любимый цвет! Мы с близняшкой Виталиной его обожаем!

Босиком в тонком алом платье, кружусь по полупустой огромной квартире. Мурлыкаю себе под нос знакомые мотивы.

Не понимаю себя, не осознаю, не знаю, что делать, как жить-то дальше?

Я же, как забеременела, бросила работу детектива, потому что Петров настоял.

— Это опасно для нашего сына.

Ну, хоть здесь я ему отомстила, родила не сына, а дочь. Ухмыляюсь довольно

Денег было мало, один Ваня не обеспечивал даже часть наших расходов на быт. Тогда я пересилила себя и пошла работать под крыло сестры, в отцовский бизнес.

Бизнес выплюнул меня очень быстро. Оказалось, мы с ним несовместимы. В общем, не справилась.

О том, чтобы вернуться на службу в полицию не было и речи, слишком свежи были «раны», нанесенные служебным расследованием о подмене двух близняшек Андреевых. Мой бывший начальник, по совместительству родственник — муж сестры, которого мы с ней тогда очень нехорошо подставили, так и сказал: — Андреева, я приложу все силы к тому, чтобы тебя нигде не взяли ни в один участок.

— Я не Андреева, а Петрова, — ощетинилась в ответ, пытаясь защититься.

— Не суть. Надеюсь, ты меня услышала!

Я его услышал… в результате стала домохозяйкой.

Я — Андреева Полина, подающая огромные надежды сотрудница полиции, неплохой детектив, превратилась в самую обычную домохозяйку!

Купи, приготовь, постирай, поиграй, сбегай-подай, — мой жизненный лозунг, мое разочарование на девять долгих лет.

Моим миром, моей Вселенной, моей отдушиной стала она — доченька. Если бы не она, я бы точно сошла с ума. Что и происходит сейчас…

Мой мир разрушен, разлетелся на осколки.

Не понимая, что делаю, выхожу на балкон, забираюсь на перекладину.

Просто играю, пробую удачу на вкус, и страшно удивляюсь, когда крепкие руки хватают меня за бедра, тащат на себя.

Падаю на спину, в полной уверенности, что удар будет мощным. Но вместо тверди ощущаю под собой живое человеческое тело, судя по некоторым пунктикам — мужское!

Проворно переворачиваюсь на живот, и тут же оказываюсь лицом к лицу с мужчиной.

Симпатичным, надо сказать.

Глава 4

Полина

У нового соседа объявляется и сын. Кажется, полковник не очень рад. Но когда он предлагает поселить у меня найденыша, я прямо прихожу в шок.

— Вот это запредельная наглость!

Ясное дело выгнать ребенка на улицу не решаюсь. Сразу представляю на его месте собственную дочурку.

Мужчина в боксерах взирает то на меня, то на мальца. По синему пристальному взгляду соседа понятно, что он пытается придумать выход из непростой ситуации. Как назло мыслительный процесс заторможен вчерашним праздником.

Мне даже его немного жаль. Большой красивый синеглазый русый взлохмаченный русский медведь сидит в чужой квартире, пытается выпутаться из бытовой ситуации. Такое точно с ним впервые. Ему явно не под силу.

Может, предложить позавтракать? Всё-таки, на сытый желудок мысли крутятся поживее. Глядишь, вспомнит, откуда целых два сына взялись Антошка и Алешка!

— Пока не поем, не начну соображать. У меня в квартире завтрак, идем ко мне! — предлагает полковник, поднимаясь с дивана. Будто подслушал мои мысли, или мы с ним на одной волне. Данный факт удивляет, ведь мы с ним такие разные. Наслышана о соседе и его всесильной семье от соседки.

Втроем топаем к Михаилу.

Я как была в полупрозрачном алом платье, так и пошла, только ноги обула в бордовые тапочки с меховыми помпонами. Так теплее и уютнее.

Входим в квартиру. Она огромная, полупустая, как и моя. То ли мужчина недавно переехал, то ли ему безразлично в какой берлоге жить, то ли просто нет женщины…

— Батюшки! Что стряслось, пока меня не было? — причитает Анна Ильинична, — соседка, ревностно разглядывая мой неуместный наряд.

Ее завороженный взгляд застывает на голой груди Миши с огромным серебряным крестом. На лице женщины появляется недвусмысленная улыбка.

— Знаете, ребята, я всё же оденусь! — сосед сбегает от двух пар восторженных взглядов. Под бурные виртуальные аплодисменты.

— Возьми, — женщина уходит в холл, возвращается через минуту с темной вязаной кофтой в руках.

Удивленно взглянув на новую деталь гардероба, нахмурилась, сообразив, что полупрозрачное платье явно не подходит для обеда. Натягивая на себя чужую кофту, случайно задеваю рукой мальца.

— Извини!

Анна Ильинична с удивлением разглядывает ребенка.

— А это кто у нас? Твой племянник?

Ее слова резанули острой бритвой по сердцу. Детей Виталины я не видела ровно два года.

— Нет, — бубню я. — Сын нашего полковника.

Женщина громко смеется.

— Зря! — малец нахохлился, — я — сын Воронцова Михаила! А еще я не один, нас двое!

— Вот, так всегда, — запричитала белокурая соседка, — только найдешь достойного зятя, а у него скелеты из шкафа вываливаются.

— Я не скелет, — бурчит Лешка, принюхиваясь к ароматному запаху, исходящему от духовки.

Опаньки! Значит, Аннушка наша присмотрела Мишаню для своей дочки — разведенки?

На кухне появляется высокая широкоплечая фигура Михаила. Заходит, нерешительно замирает у входа. Видно, что нервничает, похоже, не привык к посторонним гостям.

Грозный русский медведь! Одержимый своей работой и спасением чужих жизней! Абсолютно не думающий о собственной!