Эсси Саммерс - Соловьиная бухта

Акароа был тихим городком, где французские домики мирно дремали среди вечнозеленых деревьев, где с рассвета до заката звенели голоса птиц, где осенью нормандские тополи оттеняли своим золотом зелень садов, а в беседках буйствовали розы. Зимой в городке было пятьсот жителей, летом их число возрастало до двух тысяч. У многих обитателей Крайстчерча были в Акароа прелестные летние домики. Пьер продолжал:

— Эта часть полуострова Бэнкса названа в честь известного натуралиста сэра Джозефа Бэнкса. — Пьер усмехнулся. — Возможно, вы даже знаете его потомка, капитана Стивена Бэнкса, который является, консультантом Британского музея. Итак, этот полуостров представляет собой огромную возвышенность вулканического происхождения с изрезанными берегами, глубокими заливами, похожими на фьорды, но поскольку они не ледникового происхождения, то так их назвать нельзя. Акароа находится на той же широте Южного полушария, что и Ницца в Северном. — Пьер показал карту. Его указка скользнула по изрезанным краям восточных бухт. — Мне особенно по душе вот эта, поскольку се назвали в честь моей семьи. — Затем он показал очередную бухту напротив городка. — Она называется бухтой Росиньолей и похожа на сияющий камень в оправе из зеленой эмали у подножия горы Боссю, что означает «горбун». Это добрый горбун, — заметил Пьер. — Моя мать уверят, что он все понимает. Она каждое утро перед завтраком выходит из дому и говорит: «Доброе утро, Боссю». Но вернемся к нашей бухте, она названа в честь Росиньолей, которые приплыли туда в 1840 голу. Их дом сохранился и по сей день, и он очарователен. Там по-прежнему живет мадам Росиньоль, она вышла замуж за дальнего родственника из Франции и таким образом сохранила свою фамилию. Большинство из нас, конечно, представляют собой смесь французов и англичан, а также ирландцев, и маори. Молодое поколение Росиньолей обрабатывает землю, но дом по-прежнему принадлежит мадам Росиньоль. — Пьер Лаверу показал снимки внутреннего убранства особняка. — Большая часть нашего антиквариата родом из Франции или Англии. Со временем многие из этих ценностей были утрачены — люди стали приобретать современные вещи и избавлялись от старья, но порою что-то и всплывает в каком-нибудь старом поместье.

— Настоящие сокровища! — прошептала Роксанна Гиллеспи. — У меня слюнки текут. Ты видела эти дома с мезонинами? Могу поклясться, они набиты тем, что люди называют рухлядью. Если бы не такая даль, я бы спасла хоть что-нибудь. Смотри, он показывает мадам Росиньоль. Разве она не прелестна? Словно живая миниатюра.

Маленькая дама величественного вида словно была создана для этого дома, но прекрасно вписалась бы и в интерьер французского салона. На снимках мадам заводила красивые французские часы, задумчиво смотрела на портрет своего мужа, Луи Росиньоля, стояла в саду под огромной шелковицей.

— Вам, жителям Европы, может показаться странным, что наша история, точнее история европейской колонизации, так коротка. Мадам Росиньоль восемьдесят лет, она внучка месье Этьена Росиньоля и прекрасно его помнит. У него на руках она слушала рассказы о прибытии первого корабля. И каждый в Акароа знает эту историю. Потому что в Акароа прошлое было только вчера. — Пьер рассмеялся. — Прошу прощения. Я стал сентиментален. Отнесем это на счет ностальгии, порой нападающей на меня. Я бы хотел предложить вам: если в один прекрасный день вы окажетесь в Новой Зеландии, загляните в Акароа. Многие туристы, приезжающие в эту страну, видят лишь гейзеры, озера и горы. Акароа лежит в стороне от привычных туристических троп, хотя находится всего в пятидесяти милях от Крайстчерча, но тот, кто попадет туда, оказывается во вчерашнем дне.

Когда Пьер закончил, Марго услышала, как какая-то женщина произнесла:

— Как интересно. Хотела бы я увидеть Акароа!

Марго прикрыла глаза. Почему Акароа не так близко, как Франция или Голландия? Вот бы пройтись по этим улочкам, побродить по берегам этих бухт и, возможно, в один сказочный момент увидеть на почтовом ящике фамилию Найтингейл. Или просто найти эту фамилию в телефонном справочнике.

Нет, она не намерена знакомиться с отцом, ей хочется просто увидеть, в каком доме он живет, как он выглядит, счастлив ли он. А вдруг ему нужна дочь, — допустим, он одинок, тогда, возможно… Нет, это безумие! Она собирается замуж за Джонатана и должна быть благоразумной. Несомненно, через какое-то время это желание найти отца исчезнет само собой. Время смягчает боль. Да, кроме того, Роксанна уже с любопытством смотрит на нее.

— Простите, миссис Гиллеспи, я замечталась. Что вы сказали? Да, очень похожи на те французские часы, что мы продали леди Бедборо.

За ужином обстановка была самая неформальная, собравшиеся задавали докладчику множество вопросов. Марго почувствовала странное влечение к Пьеру Лаверу. Он говорил с ней о каких-то ценных вещах в комнате, сравнивал их с теми, что видел в новозеландских музеях.

— Я могу болтать об этом без устали. Кто-то должен остановить меня. Знаете, мне очень нравятся маленькие музеи Новой Зеландии, где бережно сохраняются связи с прошлым. В Акароа у нас есть замечательный музей: восхитительный особняк, возможно, самый старый в городе. И что интересно, можно проследить историю всех его ценностей. Они попали в Новую Зеландию с первыми поселенцами из Нанта и Бордо… Вокруг шел оживленный разговор.

— Раз вы работаете в Хитроу и живете неподалеку, то, возможно, знаете Остерли-Хаус? — спросила Марго.

— Это одно из моих излюбленных мест. У меня квартира на Черчроуд в Остерли, недалеко от церкви Сент-Мэри. Вы ее знаете?

— Я хожу в эту церковь, — сказала Марго, — а живу на Джерси-роуд, рядом с Остерли-парк, и обожаю Остерли-Хаус.

— Вы живете одна?

— Не совсем. У меня своя квартира. Со мной временно живет пара из Аргентины.

В этот момент Марго приняла решение, С Джерси-роуд удобно добираться до Хитроу, его работы. Пора, наконец, перестать витать в облаках. Продолжая болтать об Остерли, она скользила взглядом по комнате.

Внезапно Марго увидела, как в гостиной появился сам Джонатан, у нее, как всегда, екнуло сердце. Наверное, он освободился раньше и зашел за ней. Он пробирался сквозь толпу, ища ее взглядом. Марго замолчала, Пьер Лаверу быстро взглянул на нее. В этот миг Джонатан резко остановился, словно его окликнули. Марго совершенно забыла о Пьере — Джонатан смотрел на девушку, стоявшую напротив него.

При виде Джонатана ничем не примечательное лицо девушки преобразилось. Джонатан вспыхнул, его глаза засверкали от радости. Марго, онемела. Затем два действующих лица этой драмы подошли ближе друг к другу, их руки сплелись. Марго приоткрыла рот, но не могла вымолвить ни слова. Она будто заледенела. И что теперь? Но тут Джонатан и девушка заметили, что они не один, и смутились. Потом он отвел ее в сторону и указал на дверь. Марго услышала шепот Пьера Лаверу: