Два деда Мороза для меня - Мария Зайцева
Ну, куда деваться?
Пошла первая, сворачивая сразу вниз, через гараж — в сторону, противоположную главным воротам и выходящую на узкий проулок. Получилось пройти быстро, и сразу рвануть к небольшому парку, красиво припорошенному снегом.
Я бежала наравне с мужчинами, только лишь потому, что русоволосый не отпускал мой локоть и молча тащил за собой. Бежать было неудобно, в сапожки набился снег, затем я увязла в сугробе и вынырнула без обуви. Взвизгнула от острого обжигающего снега, и русоволосый, выматерившись, подхватил меня на руки. Так мы и бежали с ним, следом за молча прущим вперед Саней, нагруженным сумкой и чехлом с ружьями. Я бы уже не отказалась, если б меня скинули в какой-нибудь сугроб, как обузу. Уж явно выбраться сумела бы! Парк — это не лес дремучий, в конце концов… От дома уже далеко отбежали… зачем я им? Но меня спокойно тащили с собой, русоволосый, у которого сила оказалась просто бычья какая-то, неимоверная, нес на руках, похоже, даже веса не ощущая. А я, поначалу опасливо цеплявшаяся за его свитер при каждом резком движении, вскоре успокоилась и даже прикрыла глаза, утомившись и укачавшись. В его руках мне почему-то было спокойно и тепло, как в папиных объятиях в далеком детстве.
В итоге, момент, когда мы подбежали к невысокой и неприметной иномарке, я упустила. Меня споро затолкали на заднее сиденье, следом залез черноволосый Саня, а русоволосый сел за руль.
— Слушайте, выпустите меня, пожалуйста, — снова попыталась договориться я, — ну зачем я вам? Я же ничего не знаю, и вас толком не запомнила… Деды Морозы и Деды Морозы… Отпустите… Выдавила слезу на всякий случай, но Саня — не похотливый извращенец, на него мои слезы и мольбы вообще никакого действия не возымели.
— Рот закрой, папина дочка, — резко приказал он, — не соблазняй…
— Я? Я не…
— Пришибу, блять.
После этой угрозы, сказанной спокойным холодным тоном, стало понятно, что мольбы впустую.
4
Я боязливо отодвинулась подальше, на всякий случай аккуратно проверила замки в машине, но не нашла, естественно, никаких рычагов, чтоб открыть. Да и глупо это… На полном ходу. А вот если бы остановили…
Я поджала под себя голые ступни, пытаясь согреться, и отвернулась к окну. Видно было плохо, похоже, тонировка стопроцентная… Как только штрафов не нахватали…
В машине было тепло, мои ноги оттаивали, и постепенно по телу расходилось блаженное тепло.
Я знала, что мне нельзя расслабляться, что нельзя даже на секунду терять бдительность… Все знала. Глаза закрыла только на секунду, чтоб немного уменьшить напряжение.
И провалилась в мучительный, тяжелый, больше похожий на обморок, сон. Организм, зараза, подвел в самый ужасный и неожиданный момент…
Во сне меня мотало, мотало, мотало, пока не примотало к чему-то твердому, теплому и надежному. Счастливо выдохнув, я обхватила это надежное обеими руками, несмотря на непонятное протестующее ворчание, сжала покрепче. И провалилась в еще более глубокий сон. Просыпалась я медленно. И от очень приятных ощущений.
Меня гладили по щеке, касались легко-легко, а голова лежала на чем-то, мерно поднимающемся и опускающемся. И еще это все приятно пахло. Так… Островато-горько и возбуждающе. Хотелось потереться носом и щекой, чтоб вобрать в себя побольше этого аромата.
— Ну, чего делать будем? — тихо раздался над моей головой смутно знакомый голос.
— Хер его знает… — и этот голос мне был знаком откуда-то…
— Надо с ней решать.
— Да? Ну так реши, — неожиданно злобно сказал тот, первый голос, — давай, бля. А то все я…
— Я… Не знаю…
— И я не знаю.
После этого наступило молчание. Тяжелое такое, давящее.
Я потихоньку просыпалась, уже припоминая события прошлого и пытаясь осознать свое положение в настоящем. Интересное, в общем-то, положение…
Похоже, мы в машине. По крайней мере, я, чуть приоткрыв глаза, поняла, что полулежу на заднем сиденье, обнимая, словно большого мягкого мишку… того самого злобного грабителя Саню! И он, что характерно, позволял это делать! Спокойно, смирно даже, я бы сказала, сидел, стараясь не шевелиться, чтоб не разбудить! И мягко гладил тыльной стороной ладони по щеке! Это было настолько странным, настолько невероятным, что я даже решила, что сон мой продолжается! Ну не может такого быть, только не в этой вселенной! Этот Саня скорее выкинул бы меня прочь из машины, чем позволил использовать себя вместо плюшевого мишки! Однако же, факт оставался фактом. Позволял. И я использовала. И сейчас тоже использую!
Так… Тут, главное, не пропалиться. Главное, не дать им понять, что я проснулась. Может, что интересное услышу. Пойму, что это за люди, мои похитители… Ладонь опять мягко прошлась по моей щеке.
— Тихо ты, — шикнул на приятеля русоволосый, теперь я его голос совершенно четко узнала, — разбудишь.
— Так ее все равно будить надо, — пробурчал Саня, — и вообще… Мне тоже не особо хорошо, задница уже в блин превратилась, столько часов сижу неподвижно.
Часов? Неподвижно???
— Надо же… — голос русоволосого стал задумчивым, — спит себе… Вот это психика… Железобетонная.
— Даааа… Или просто дура редкая, тоже вариант…
Да, пожалуй, второе — прям мой вариант, не поспоришь…
— Спит… На папашу своего не похожа.
— Ага, совсем. Ковер — отморозок конченный. И рожа кирпича просила еще в молодости даже. А она — прям ангел невинный…
— То-то ты ее все за жопу лапал…
— Ну а чего не полапать? Одно другому не мешает. Я бы и засадил ей с удовольствием. Дочка Ковра… Это… Это словно его выебать.
— Да-а-а, Гном… А ты — тот еще изврат, я посмотрю? — голос Сани стал ехидным, а Гном (что за прозвище такое?) коротко хохотнул.
— Еще бы! Этот сучий потрох не только твоим жизнь поломал, сам знаешь… Я бы его привязал, суку, и заставил смотреть, как все его хозяйство горит. И как его гребанная фабрика, из-за которой он моего отца пришил, полыхает… А потом бы…
— Что потом? И сейчас тоже? — поинтересовался Саня.
— Нет… — подумав, ответил Гном, а затем моего лица коснулась еще одна рука, и тоже аккуратно так, нежно даже, — теперь — нет. Я все же не сучара, как Ковер. Да и ты тоже, — подумав, добавил он.
— Да… Блять… — горько ответил Саня, — как мы лажанулись с тобой, два дебила… С этим сейфом… Только глубже еще закопались… И… Ее прихватили… Вот что с ней делать теперь?
— Не знаю… — тяжко вздохнул Гном, — спит, как ангел. Красивая такая… Да?
— Да, — тяжело уронил Саня, — красивая.
И жесткий палец прошелся по моим губам. Очень определенным таким движением.
Я замерла,
