Разрушь меня - Слава Соло
В какой-то момент ловлю себя на мысли, что представляю себе форму в которой играют ребята, место, где собираются зрители… Кто у них судья?
Проклятие. Сосредоточиться не получается и через полчаса, а потому я сдаюсь и подхожу к старому шифоньеру, где нашли себе пристанище мои вещи. Надо сходить к бабушке Лиде, в её небольшом домике должно быть меньше слышно эту вакханалию.
Летнее платье цвета морской волны. На бретельках, с развивающейся юбкой до колена. Немного мятое, но так даже и лучше, ни к чему привлекать к себе излишнее внимание. Так, стоп. Какое внимание? Я собралась к бабушке. Ба-бу-шке. Точка.
– Мам, я к бабушке схожу, – бросаю на ходу в сторону кухни, чтобы родители не успели прокомментировать мой слишком нарядный вид. До этого момента я надевала исключительно треники, а тут даже удосужилась причесаться. Это может показаться подозрительным.
Прямиком по разбитым плитам до калитки. Скрип, она меня выпускает и я выдыхаю. Отсюда родители уже не смогут меня заметить. Почему-то мне кажется дико важным, чтобы они думали, что я считаю дни до отъезда. Я боюсь, что что-то может пойти не так, и мы останемся здесь навсегда. А если у меня тут появится друзья, то это будет только лишним аргументом в эту пользу.
Ветер щекочет кожу и развивает длинные светлые волосы. Крики с футбольного поля отсюда слышны ещё громче.
Что если взглянуть одним глазком и быстро пойти к бабушке? Скорее всего, меня даже никто не заметит, а любопытство будет удовлетворено.
Решено. Одним глазком.
Сердце бьется учащенно, пока я схожу с горящего асфальта и иду по зеленой траве.
Вскоре, мне открывается картина, где толпа людей, расположившаяся кто прямо на траве, кто на раскладных стульях, захваченных с собой, наблюдает, как две команды ребят, все в разномастных футболках, гоняют мяч по полю.
– Давай, Олег!
– Сашка справа обходи!
– А, бл*ть, что ж ты делаешь!
Зрители поддерживают ребят эмоционально, не подбирая слов, но это не смотрится вульгарно, на настоящих футбольных матчах, куда меня водил папа, я ещё и не такое слышала.
– Перерыв! – лысеющий мужчина в старой футболке и разношенных штанах дует в свисток, и ребята, носящиеся по полю, замедляются, давая себе передохнуть.
Я стою, как неприкаянная, чуть поодаль от всех них. Надо прийти чуть раньше, ну или позже, явно не во время их передышки, потому что игроки с любопытством смотрят в мою сторону, пытаясь разглядеть, что это за голубое пятно неуклюже топчется, не решаясь подойти поближе.
Мне мгновенно становится дурно, когда один из ребят, пристально на меня глядящий, указывает пальцем в мою сторону и спрашивает у девчонок на скамейке, составляющих импровизированную группу поддержки:
– А это кто?
Девицы, как одна, оборачиваются в мою сторону и ревниво оглядывают лицо и платье.
Надо валить. Нутром чувствую.
Исполняю немедленно, поворачиваясь на каблуках и бодро шагая назад, молясь, чтобы меня никто не стал догонять. Этого, разумеется, не происходит, и я почти добегаю до дома Лиды, захлопывая за собой дверь, обитую синтепоном.
– Батюшки! – бабушка замирает с чайником в руках. – Да за тобой, словно стадо чертей гонится!
Дарю ей кислую улыбку и иду на своё излюбленное место на потертом диванном уголке. Места у бабушки совсем мало, на кухне едва поместятся человек пять стоя, но здесь чувствуется какой-то уют.
Окончательно расслабляюсь, когда она наливает мне свой чай «с любовью», как она в шутку говорит. Я не раз интересовалась, почему именно у нее напиток такой вкусный, и судя по тому, что заварку она насыпает из самой обычной дешевой банки, секрет его именно в том ингредиенте, который она называет.
**
– Сходи купи бабушке конфет и мороженого, – заявляет мама безапелляционным тоном и сует мне в руку крупную купюру, – я давно заносила, сегодня сама сходишь.
– Но мам! – глаза округляются, а тон звучит жалобно.
Есть только одно место, чтобы выполнить эту просьбу. Обычно, мама с папой ездят за продуктами в ближайший город, дорога туда занимает минут двадцать. Помимо этого есть только «Палатка» как её называют местные, это подобие маленького магазинчика, где ошиваются алкоголики. Я помню его по самому первому дню и идти меня туда совершенно не тянет.
Во-первых, – алкоголики. Во-вторых, у меня ещё свежи воспоминания о вчерашнем футбольном матче, и лучше, если я просто испарюсь как призрак, ибо я показала себя не лучшим образом, появившись как приведение, и по-идиотски исчезнув.
– Не мамкай! – отрезает эта жестокая женщина. – Бабушка с тобой возится постоянно, вот и принеси ей мороженое хоть в знак благодарности! На улице пекло, сама-то она не дойдет!
Тут уже мне становится совестно. Ну в самом деле, чего может случится? В крайнем случае, заору так, что вся округа услышит, а у папы ружьё есть, так что им лучше со мной не связываться. Эти мысли придают бодрости и даже плечи расправляются. Правда, ровно до того момента, пока я не оказываюсь за калиткой.
Так далеко я ещё ни разу не ходила. Хотя, от осознания того, что здесь живут и нормальные люди, мне стало немного поспокойнее.
Шагаю по раскаленной асфальтированной дороге, вдоль которой, по обе стороны рассеяны однотипные домики. На мне джинсовые шорты и футболка, вместо которой следовало бы надеть майку, потому что в эту жару я ощущаю себя словно в шубе.
Ни души. Ну ещё бы, в такое пекло никто носа из дома не кажет. В Москве я лежала бы под кондиционером и… Да занималась бы тем же самым, что и здесь, на самом деле. Мои одноклассницы, наверняка, за границей, а больше я никого особо и не знаю. Была надежда, что этим летом я могла бы познакомиться с каким-нибудь парнем в летнем кафе, где-нибудь в Парке Горького, но и она умерла в Ласточкино.
Ни один парень в школе так и не смог заставить моё сердце биться сильнее. Не мудрено, потому что я училась в частном заведении, и в классе нас было всего пять человек. Два парня, три девушки, параллельных классов нет. Мрак и уныние.
Нет, конечно, я не совсем забыта богом. Однажды я целовалась со своим одноклассником, Максимом. Это случилось во время нашей экскурсии в Казань.
Мы жили в прекрасном отеле, в самом центре города, который я так и не смогла полюбить. Сентябрь выдался промозглым и ветреным, может быть поэтому у меня осталось такое впечатление от Казани – серой и
