Анна Клири - Три счастливых дня

Кэт знала из досье, что Том Рассел долгое время прожил в Британии и вернулся лишь по смерти отца. Бабушка помнила его еще ребенком, но предпочитала не говорить на эту тему.

– Мне известно о нем не больше прочих, – ответила Кэт своей ироничной коллеге после затянувшихся раздумий. – Ты, в отличие от меня, знаешь, что произошло, пока он был здесь наездом, когда впервые слег его отец.

– Ты о чем? – уточнила Мардж.

– Да о той стратегической войне, которую он начал вести против сети Оливии Уэст.

– Ну да, – усмехнулась Мардж. – Не говоря о той кампании, которую он развернул против нас всех.

– Просто удивительно, как ему удается быть столь удачливым в делах, при его-то неуживчивости, – покачала головой Кэт. – И, можешь себе представить, в архивах мне не удалось собрать на его счет ничего сколько-нибудь значительного, – заговорщическим тоном добавила она. – Помимо одного трагического обстоятельства, о котором все наслышаны… ничего о личной жизни Рассела, ничего о его увлечениях…

– Я так понимаю, под трагическим обстоятельством ты имеешь в виду гибель его жены.

– Да… Она была, кажется, известным ученым.

– Генетик, – подсказала Мардж.

– Должно быть, у них было все серьезно, поэтому он теперь и превратился в отшельника. Обычно парни вроде него путаются с пустышками из шоу-бизнеса и потому легко переживают всяческие разрывы, разводы, расставания. Ученая жена – нетипичный трофей медиамагната.

– То есть ты подозреваешь, что у Тома Рассела есть сердце, которое тяжело переносит гибель жены? – ехидно осведомилась Мардж. – Но, насколько мне известно, они проводили много времени врозь задолго до того, как ее не стало. Если хочешь знать мое мнение, Кэт, такие, как Том Рассел, умеют зализывать раны. Даже если он и не злодей из комиксов, то не слишком далеко от них ушел. Человек, которому есть дело только до собственного удобства. Внешность – это единственное привлекательное, что в нем имеется. И если ты намерена изменить свое мнение по отношению к нему, основываясь на отсутствии сведений о любовных интрижках после гибели его супруги, то это, уверяю тебя, ложный путь. Быть может, он просто решил, что ему никто не нужен. Это ближе к истине, чем твоя гипотеза о разбитом сердце магната, – скептически объявила коллега.

Кэт неопределенно пожала плечами – не соглашаясь, но и не возражая. В жизни бывает всякое. Она никогда не думала, что с легкостью сможет пережить разочарование в любви, пока не порвала со Стивом. Теперь она смотрела на него даже без легкой досады.

– Тебе так хочется найти в этом молодом Расселе хоть что-то достойное симпатии? – спросила Мардж. – Все перед тобой, – указала она на фотографию, – глубоко копать не приходится. Посмотри, красивый богатый холостяк. Что еще тебе нужно?

Кэт нахмурилась. В свои двадцать пять она отчаянно боялась казаться окружающим наивной. Однако обстоятельство затворничества Тома Рассела разожгло в ней некоторый интерес, особенно в контрасте с его отцом, который даже в последние годы жизни неустанно менял молодых актрис и моделей.

Она положила перед собой крупное фото из досье Тома Рассела и принялась сосредоточенно его изучать. Бабуля назвала бы такого колоссом. Выглядел он весьма основательно. Девушку буквально обожгло холодом его взгляда. Сама же она назвала бы лицо Рассела точеным, но, пожалуй, излишне резким. Притом за одну ухмылку его вполне можно было возненавидеть. Но Кэт стоически продолжала исследовать его внешность, надеясь таким образом заглянуть в глубь этого человека, в самое средоточие его затаенных чувств.

– Ну и как? – насмешливо поинтересовалась Мардж.

Кэт вновь пожала плечами.

– Кэт, – шепнула соседке Мардж, потому что в эту самую минуту в огромный общий зал вернулся шеф Харри.

Настал момент, когда каждый узнает, кто выиграл в их сымпровизированном тотализаторе. Стив, Тони, Барбара?

Харри решительно подошел к столу Кэт.

– Мне понравился твой некролог на смерть бедняги Рассела. Отправишься на панихиду от нашего отдела. Но учти: там будут бизнесмены, политики, чиновники и прочие важные люди! Если тебе предоставят слово, говори то, что всем будет приятно услышать, а главное, семье покойного, поскольку его семья – это в первую очередь Том Рассел, наш теперешний владелец. Майк пойдет с тобой. Никаких камер в кафедральном соборе – таково условие.

Кэт поспешно кивнула.

Для всех она была аутсайдером, которому подфартило. Сама бы она не стала забегать вперед, именуя случившееся удачей.

– Да, Кэт, охрана будет бдительна, как никогда. Не забудь свою аккредитацию.

Она робко посмотрела в сторону Стива Уилсона. Его нельзя было назвать довольным. Судя по лицу, он уже вовсю генерировал желчь, которая в свое время непременно прольется на голову растерянной Кэт. И уже по одной этой причине ей нельзя было опростоволоситься.

Майка она нашла в кафетерии с огромным объективом на груди. Они вышли из здания, где располагалась редакция «Сидней Клэрион».

До начала церемонии оставалась пара часов, поэтому Кэт договорилась встретиться с Майком в урочное время возле кафедрального собора, и отправилась домой переодеться в приличествующий поводу строгий костюм.

Для подобных случаев у нее имелся очень удачный гарнитур, который был с иголочки в день ее восемнадцатилетия, но еще и теперь выглядел отлично. Его фасон очень выгодно подчеркивал ее грудь, что особенно ценилось ею в юности. Гарнитур был черным, и скандинавский оттенок волос девушки отливал солнечным серебром на безупречно скроенных плечах из тонкого черного сукна.

Кэт обожала похоронный лоск. У нее были в запасе исключительные новые туфли смоляного цвета и такая же сумочка. Кэт смотрела в зеркало с упоением. Не отказала себе также и в том, чтобы надеть жемчужные серьги. Как же это было эффектно. Строго, женственно, элегантно…

Она поспешила на встречу в Майком, который уже истосковался с камерой наперевес. При появлении Кэт он прицелился и сделал снимок, чтобы запечатлеть ее великолепие. Они направились к входу в кафедральный собор, где предъявила охране свою аккредитацию.

Во время церемонии молодая журналистка поглядывала на наследника, по лицу которого невозможно было проследить ни его мысли, ни его настроение. Он был почтителен, сдержан и официален. И это все, что можно было о нем сказать.

Кэт должна была выразить наследнику свои соболезнования, что она и сделала в числе последних приглашенных, отметив многочисленность собравшихся и великолепие организации.

– Чего не скажешь о некрологе в «Клэрион», – едко заметил Том Рассел, пожимая ей руку. – Вот уж, действительно, бездари. Читали?