Затмение страсти - Дженис Мейнард
Кейт попятилась, все еще не понимая, зачем она пришла, но Иззи схватила ее за руку и потянула в дом.
– Кейт, моя дорогая, познакомься с Дунканом.
Дункан Стюарт поцеловал ее руку:
– Очарован, мисс Эверетт.
Броуди фыркнул:
– Прекрати, Дункан.
Дункан поднял руки, всем своим видом изображая святую невинность:
– Что я сделал‑то?
– Сходи‑ка проверь, как обстановка на кухне. Может, шеф‑повару требуется твоя помощь.
Дункан усмехнулся и повел бабушку вглубь дома, оставив Кейт наедине с Броуди.
Мужчина, который до сих пор избегал смотреть на нее, криво усмехнулся:
– Сюрприз, Кейти. Я вернулся.
Кейт скривилась, словно от зубной боли.
Броуди не был идиотом – он всегда мог понять, рада ему женщина или нет. Конечно, нескрываемое недовольство, отразившееся на лице Кейт, ущемило его гордость, но он приложил все усилия, чтобы сохранить улыбку.
– Спасибо, что составила компанию моей бабушке. Я знаю, как она боялась приходить в этот дом.
Кейт неспешно сняла пальто и протянула ему.
– Так зачем надо было заставлять ее приходить сюда?
Броуди пожал плечами и повесил пальто Кейт в шкаф.
– Иногда приходится принимать неприятные решения. Моя бабушка спала в комнате размером с чулан и довольствовалась лишь самым необходимым. Дедушки больше нет. Но дом все еще здесь. Пора уже посмотреть правде в глаза и перестать убегать от реальности.
Кейт закатила глаза:
– С чего ты взял, что можешь решать за других, как им следует поступать?
Броуди посмотрел на нее, склонив голову, хотя единственным его желанием было поцеловать эту женщину. В последний раз, когда они виделись, одежды на них не было. Они лежали голыми, счастливыми и очень уставшими в постели Кейт.
– Я тебя чем‑то обидел? Мне нужно было уехать, и ты это знаешь.
Пять месяцев назад, спустя четыре недели после похорон деда, Броуди вернулся в Кэндлвик, чтобы поддержать бабушку и разобраться с делами семейного бизнеса. При дедушке «Виллы Стюартов» были процветающей компанией с безупречной репутацией. Но Джеффри Стюарта уже не было, а его сын – отец Броуди и Дункана – совершенно не хотел возвращаться в Америку. Поэтому Броуди предстояло решить два вопроса: что делать с бизнесом и с пожилой бабушкой.
Тогда, через месяц после похорон деда, Броуди провел четыре недели в Кэндлвике, посвятив немалую часть времени Кейт Эверетт – своей внезапной и яркой страсти. Днем Броуди был заботливым внуком, а по ночам – пылким любовником. Его невообразимо тянуло к Кейт. В этом маленьком городе за девушкой закрепилась репутация милой скромницы, впрочем, наедине с Броуди ей удавалось преодолевать природную сдержанность…
Броуди тоже не был новичком в любовных делах. Он прекрасно понимал биохимию сексуального влечения, да и за плечами у него был некоторый опыт серьезных отношений. Но когда его бабушка познакомила его со своей соседкой, Броуди смутился, как подросток. В Кейт причудливо сочетались два образа: синего чулка и роковой женщины. Свои длинные светло‑русые волосы Кейт постоянно собирала в тугой узел, но, когда она распускала их, они сияли, словно весеннее солнце…
От одного воспоминания о ее волосах, шелковым водопадом спадающих на грудь, Броуди ощутил непреодолимое желание прикоснуться к ней.
Кейт была высокой, без малого сто восемьдесят сантиметров, и Броуди знал каждый изгиб ее обольстительного тела. Впрочем, о том, что оно обольстительное, знал лишь он – ее соблазнительные формы были скрыты от взглядов окружающих свободными кардиганами и джемперами ниже колена. Для Броуди оставалось загадкой, почему столь шикарная женщина с таким упорством прячет свою красоту.
– Так чем же я тебя обидел?
– Просто сегодня был долгий день. Но я рада тебя видеть, Броуди, – с печальной улыбкой ответила Кейт, глядя на мужчину, с которым когда‑то была близка.
– «Рада видеть»? – Броуди поморщился от столь формальной фразы.
– Я не давала тебе никаких надежд.
– На что?
– Сам знаешь. Я не намерена продолжать все с того места, где мы остановились, как будто просто поставили отношения на паузу.
– Может, мне и не нужны были эти надежды? – намеренно поддел ее Броуди. Ее колкие обидные фразы он воспринимал как вызов. Он никогда не встречал женщин со столь непростым нравом.
Кейт вздохнула и направилась в гостиную – она не раз бывала в Большом доме Джеффри и Изабель и прекрасно ориентировалась в нем. Броуди пошел следом. Они нашли Дункана и Изабель в столовой. Шеф‑повар уже накрыл шикарный стол, сервировав его фамильной посудой Стюартов. Фарфор, серебро и хрусталь старинных европейских марок были истинным украшением стола. Изабель встала за спинкой кресла, которое когда‑то принадлежало ее мужу.
– Мальчики, пусть один из вас займет это кресло. – Голос Изабель дрожал.
Броуди и Дункан переглянулись. Кейт поморщилась.
Спустя несколько секунд напряженного молчания Броуди ответил:
– Я не могу, бабушка, и Дункан тоже.
– Так зачем вы притащили сюда меня?! – Глаза старушки наполнились слезами. – Вы не можете сесть в опустевшее кресло деда, но требуете от меня, чтобы я жила в опустевшем доме?!
Глава 2
– Что, если кресло мистера Джеффри сегодня займу я, мисс Иззи? – неожиданно предложила Кейт, сделав шаг вперед. – Это будет для меня большой честью. А вы могли бы сесть рядом со мной.
Броуди беззвучно поблагодарил Кейт через голову бабушки.
Бесспорно, Кейт оказалась как нельзя кстати на этом семейном празднике: она не только заняла пустующее кресло хозяина дома, но и поддержала непринужденную беседу о книгах, политике и международных отношениях. Дункан, к огорчению Броуди, оказывал Кейт слишком много внимания. Возможно, Броуди следовало предупредить брата, что они с Кейт когда‑то были близки. Да, эти отношения в прошлом, но, возможно, у них еще есть будущее?..
От этой мысли Броуди поперхнулся едой и покраснел.
Изабель посмотрела на него:
– Ты в порядке, мальчик мой? Надеюсь, ты не подавился рыбной косточкой?
– Я в порядке, – поморщился Броуди.
Кейт посмотрела на него своими кошачьими зелеными глазами, от
