Элис Маккинли - Маски и чувства

Но в тот вечер она еще не знала этого и использовала стандартный подход: создать образ ветреной девчонки, которая меньше всего на свете заботится о собственном будущем. Сыграть кокетливую дурочку. Тогда у мужчины ослабнет бдительность, и добиться своего становится проще. В тот раз расчет оказался в корне неверным. Таких мужчин, как Эдмонд, привлекает в женщинах ум. Элен давно заметила эту особенность в противоположном поле и для себя разбила всю мужскую половину человечества на две группы. Первая группа мужчин считает женщин ниже себя. Их не устраивает, что женщина в некоторых жизненных вопросах, в политике и любой другой области разбирается лучше. Вторая группа – такие, как Эдмонд. Их главное достоинство в том, что женщина для них – предмет гордости. Да, они немного собственники, но умеют гордиться своей девушкой, обращаются к ней за советом, никогда не пренебрегая ее мнением. Таков был и Эдмонд. Он ценил в Элен индивидуальность и не требовал ее подчинения. Поэтому она была просто счастлива с ним. Эти месяцы ее жизни останутся лучшим воспоминанием навсегда.

Тот вечер. Память снова и снова возвращалась к нему. Эдмонд казался смущенным и даже сконфуженным. Элен, разнося заказы, следила за ним краем глаза. Он постоянно смотрел на часы. Кого-то ждет, мелькнуло в голове у Элен. И сердце отчаянно забилось. Ждет… Ее… Элен и в мыслях не допускала, что в баре можно ожидать мужчину. Неужели все кончено? Смешно, но в тот вечер Элен почувствовала, как гнев ревности захлестывает ее. Они перекинулись парой фраз, а она уже вообразила его своим парнем. Эдмонд смотрел на часы. Но никто не подходил к его столику. Она украдкой посматривала на дверь, и любая входившая в бар женщина уже казалась ей соперницей. Но Эдмонд оставался по-прежнему один. Упустить такую возможность было бы глупо. Через минуту она уже оказалась у его стола и, слегка прикоснувшись рукой к плечу Эдмонда, спросила:

– Вам плохо? Вам помочь? – В ее словах слышалась неподдельная тревога. Она поймала себя на том, что сердце ее отчаянно забилось, едва пальцы коснулись замши пиджака. Она действительно волновалась за него.

– Все в порядке, не беспокойтесь, просто хочу спать.

Он медленно открыл глаза и прищурился. Даже здесь, в полумраке самого дальнего столика, Элен заметила усталость, которая тенью отразилась на его бледном лице. В один миг в ее голове выстроился целый рабочий день этого бедолаги. Одет он был очень просто. Потертый замшевый пиджак. Простые брюки. Но Элен знала этот секрет и опытным взглядом уже определила богача. Состоятельные люди иногда захаживали в их бар. Редко. Их выделяла не одежда, а манеры, речь, вежливость. Другие, выходцы из этих самых районов, часто являлись сюда при полном параде.

Но Эдмонд был аристократом. Он использовал три салфетки, выпив всего лишь пиво, при этом ни одна не упала на пол. Он попросил бокал, тогда как другие пили из бутылок. Брать на данный момент у него было нечего. Это отметили все проходимцы, находившиеся в зале. Раз додумался переодеться, значит, ни ключей от машины, ни документов, ни денег с собой не взял, разве что пару визиток, ручку, органайзер – стандартный набор делового человека. Только Элен обратила на него внимание. Он сидел и ждал кого-то или чего-то.

– Нет, с вами действительно все в порядке? – не поверила Элен. – Вы бледны.

– Это сигаретный дым, – объяснил Эдмонд. – Я не курю, а здесь… В общем, дышать здесь нечем.

Элен усмехнулась про себя. Какие же слабые эти богатые. Она сама тоже не курила, но каждый день работала в прокуренном зале несколько часов, и ей в голову не приходило жаловаться. А между тем парню действительно было плохо.

– Выйдите на улицу, – предложила Элен улыбнувшись.

Он запрокинул голову, и золотистые кудри рассыпались по плечам. О, эти волосы! Густые, завивающиеся крупными кольцами. Элен часто замечала, что природа иной раз наделяет своими дарами не тех, кого бы следовало. Такое богатство – и без надобности! Элен всегда считала, что длинные волосы мужчине ни к чему. Она почувствовала острое желание прикоснуться к этим мягким, шелковистым кудрям и невольно подалась вперед, немного забывшись, но тут же, словно очнувшись, отстранилась.

– Вас качает? – участливо спросил он.

Вроде два совершенно простых слова, но Элен услышала в них интерес к своей персоне. Попался, голубчик! Теперь следует изобразить беспомощность.

– Да, – кивнула она, приложив руку ко лбу. – У меня температура, но заменить некем, вот и работаю. Ничего. Все хорошо.

Эдмонд улыбнулся. Элен помнила эту улыбку. Ясную, как солнечный день, приветливую, как раннее утро, наполненное ароматом цветов и пением птиц.

– Мы с вами сегодня не по своей воле подвергали себя риску.

Она улыбнулась в ответ на незамысловатую шутку. Через мгновение ей снова пришлось отойти от стола, но его мягкий голос звучал в голове еще несколько минут, накатывая волнами, словно шум прибоя. Его простота располагала к тому же и ее. Элен чувствовала, что он искренен, а она нет. И от этого становилось противно. Наверняка его намерения чисты, а ее…

– Выйдите на улицу, – снова предложила она через некоторое время.

– Не могу, – ответил он. Глаза его по-прежнему были закрыты, а голова запрокинута.

– Почему? – Теперь она задала вопрос просто, без кокетства.

– Просто не могу выйти, не имею права. – И он снова улыбнулся.

Эта улыбка! Такая ясная и искренняя, немного смущенная. Элен рассмеялась, вспомнив, о чем она подумала в тот момент. Улыбка была у Эдмонда женская. Точнее, она идеально могла бы подойти леди из высшего света.

– Но что вас удерживает? – не отступала Элен.

Она чувствовала, что зашла в расспросах слишком далеко, но остановиться не могла. Этот незнакомец – подумать только, тогда она не знала даже его имени – словно притягивал ее. За тот вечер она получила много замечаний и упреков от начальства, такого не случалось с ней раньше. А все потому, что не пропускала случая остановиться у его столика.

Он ответил вопросом на вопрос:

– Когда вы заканчиваете работу?

Элен хотела ответить, что это его не касается, но губы ее вымолвили сами без разрешения хозяйки:

– В шесть утра.

– Отлично, – кивнул он, – мне нужно пробыть здесь столько же. Если вы согласны задержаться еще на двадцать минут, мы могли бы уйти из бара вместе и я удовлетворил бы ваше любопытство.

Элен отошла от стола и поняла, что работать спокойно уже не сможет. Какой голос, какая правильная речь! Ни намека на несдержанность, ни одной грубой нотки. Теперь Элен не сомневалась, что понравилась ему. Улыбка, голос, интонации! Волшебство. За оставшееся до утра время они лишь пару раз встретились взглядами, но не обменялись больше ни словом…