Как рождается зима - Ломпиш Вопичар
— А на кухне у меня посидеть уже передумал? — спросила она, спрятав руки за спиной, глядя на меня с улыбкой хитрой лисы и поджимая губы.
— А ты приглашаешь? — с такой же хитрой улыбкой спросил я.
— Ну, пока что нет. — посмеялась она. — У меня родители дома, поэтому в следующий раз.
— Ловлю тебя на слове, милашка. — я улыбнулся ей в ответ.
— Ну…. тогда, надеюсь, до встречи? — спросила она смущённо.
— Определённо.
Затем я дождался, пока Полина зайдёт в подъезд, и пошёл к себе домой.
Это был лучший день в моей жизни.
Глава 2
Уже придя домой, где-то ближе к вечеру, я поймал себя на мысли, что мы встретились в довольно странный период моей жизни. Нет, воистину. Тогда не происходило ничего. В смысле, совсем ничего. Абсолютно. Жизнь просто лилась рекой, но утекала в никуда. Каждый день был как день сурка.
Почему я встретил Полину именно сейчас? Точнее, встретил-то я её гораздо раньше, ещё на первом курсе, но познакомились мы только сейчас. В любом случае, я был преисполнен радостью от событий минувшего дня.
Должен сказать, я любил писать небольшие рассказы и сочинять стихи, которые впоследствии присылал своим хорошим друзьям. Но уже несколько месяцев такого желания не возникало. Не мог написать и пары строк, ни одного слова. Какая-то творческая импотенция, если можно так выразиться.
Мне было дико одиноко, но не от того, что не с кем было поговорить. Вовсе нет. Я также общался с друзьями, в этом плане ничего не поменялось. Мне было одиноко в душе, казалось, будто я один в этом мире и заперт в какой-то клетке, где тебе лишь изредка приносят поесть и попить.
В университете всё было нормально. Имели место быть «стендапы с задней парты», которые иногда разряжали атмосферу в аудитории, а иногда выставляли меня полным дураком. Так и происходит. Днём ты весёлый жизнерадостный человек, но когда приходишь домой, то хочется закрыть глаза и не проснуться.
Совокупность этих переменных я и окрестил «странным периодом своей жизни», потому что раньше с таким никогда не сталкивался. Были, конечно, моменты, когда мне было грустно, но это совсем иные чувства.
Однако всё изменилось в тот вечер. Меня настигла муза. Буквально захлестнула волной. Я написал несколько стихотворений по три-четыре страницы каждый. Счастью не было предела. Процесс моего творчества всегда приносил мне удовлетворение, позволял на время сбежать от всего того, что давило на меня, как барокамера, но я никогда не перечитывал то, что написал, так как меня сразу начинало от этого тошнить. Полина дала мне то, чего мне так давно не хватало — она дала мне вдохновение и надежду. Всё это время мы переписывались с ней по телефону.
У меня было замечательное настроение, я был воодушевлён и окрылён чувством того, что этот день сурка наконец-то закончился. Меня окутали, словно пушистым одеялом, светлые, тёплые и нежные чувства и эмоции.
И я стал плакать. Я не стеснялся этого, своих слёз, нет, как раз-таки наоборот, я никогда не пытался их сдерживать, ведь плач высвобождает яд из нашего тела, и если мы не будем плакать, этот яд заразит то счастье, которое у нас осталось. Поэтому если хотелось плакать, то я плакал, и никогда не осуждал других за это, ведь слёзы — это всегда самые искренние эмоции.
После всего этого, я пожелал моей чудесной и долгожданной музе спокойной ночи и сразу лёг спать, ибо время уже было достаточно, а завтра нужно идти на учёбу. Но говорить ей о том, что плакал, не стал, тогда бы она меня не поняла. Я снова прокрутил в голове прошедший день и заснул с тёплой мыслью о ней — о Полине.
Глава 3
Я проснулся и понял, что неприлично опаздываю. Второпях нацепил на себя первую попавшуюся под руку одежду и побежал в университет. По дороге чуть не сбил с ног пару человек, между которыми не смог удачно сманеврировать, но не суть. Я опоздал минут на сорок, но мне несказанно повезло, потому что преподаватель тоже задерживался по семейным обстоятельствам. На пару он, кстати, так и не пришёл.
На перемене я предложил Полине встретиться в коридоре, на что она охотно согласилась. Мы встретились в холле на первом этаже и сели на лавочки. Я рассказал ей о том, что произошло утром, и тем самым очень сильно рассмешил её.
— Ну ты и дура-а-а-к. Так сильно опоздать, так сильно спешить и ради чего в итоге это всё было.
— Глупый, не спорю, но при этом чертовски милый.
— Что ж, с этим и я не спорю. — она снова посмотрела на меня своим загадочным взглядом.
Перемены были короткие, поэтому звонок прозвенел довольно быстро.
— Ну что, пошли на пары. — сказала она.
— Хорошая идея, но у меня есть куда более заманчивое предложение. — возразил я и сделал хитрое лицо.
— Что ты там удумал? — недоумевала она.
— Пододвинься ко мне поближе, я скажу тебе это на ушко.
Полина посмотрела на меня лицом, полным непонимания, но всё же сделала так, как я сказал.
— Давай не пойдём на пары. Пойдём гулять.
— Спрашиваешь ещё!? Конечно же, я согласна!
— Надо же. — теперь уже недоумевал я. — Думал, ты не согласишься, ты, вроде, из тех, кто не прогуливает пары.
— В любом правиле есть свои исключения. А ты что, против?
— С ума сошла? Конечно, нет! Пошли! — с этими словами я взял её за руку и мы вышли из корпуса.
Погода была ещё лучше, чем вчера, буквально благоволила двум влюблённым сердцам. Я повёл её в сторону Пушкинского парка. Там мы встали на мосту, носившим, насколько мне известно, название «Мост счастья», и решили покормить уток.
— О! Смотри, вот эта — ну прямо вылитая ты. Один в один.
— Это в каком смысле?
— Зачем ты задаёшь мне вопросы, на которые я не знаю ответа? — спросил я её с серьёзным и недоумевающим лицом.
— Да иди ты! Дурак! — засмеялась она и легонько, по-девичьи, ударила меня ладонью в грудь.
Я схватил её за руку, наши взгляды пересеклись. Я притянул её к себе и снова поцеловал. Чувства и эмоции были такие же, как и вчера в первый раз. После поцелуя я посмотрел на неё и увидел, что Полина покраснела от смущения. Мною было принято решение немного разрядить атмосферу, чтобы ей
