Мир падших звезд (СИ) - "Rosalee_"

— Надею… — она не успела договорить, дрожа в его ладонях, что прожигали одежду на талии, словно стараясь коснуться ребер и заморозить Гермиону изнутри. Он набросился на ее губы, опаляя льдистым дыханием. И она застонала, комкая платиновые волосы на затылке и вжимаясь в холодную мужскую грудь, дабы согреться. После смерти, казалось, кровь застыла в его венах, но ей было на это наплевать, ведь лишь одним касанием языка он заставлял кипеть все ее естество и обмякать в крепких объятых.

— Я так скучал по тебе. Я так скучал… Скучал по тебе, Гермиона Грейнджер… Я так… — со сбитым дыханием и путающимися словами он лихорадочно покрывал ее лицо поцелуями, не обращая внимания на слезы. Его пальцы собственнически изучали давно знакомое тело, комкая одежду, царапая ногтями покрытую мурашками кожу. Кусая и потягивая ее губу, он доводил ее до истомы, вызывал помутнение рассудка и заставлял поверить — все взаправду, у нее получилось.

— Я не забывала тебя, — почему-то ей показалось, она обязана это сказать, что это именно то, что в глубине сердца мечтает услышать каждая душа, покинувшая своих любимых слишком рано.

Он резко прервался исследовать ее шею и хмуро заглянул в расширенные зрачки Грейнджер.

— Я тебя об этом не просил.

У нее вырвался нервный смешок, и губы криво изогнулись в улыбке.

— Ну да, — она тихо рассмеялась, качая головой, и в такт этому заколыхались тусклые озорные искры на ее темной радужке. — Ты вообще меня ни о чем не просил. И ничего не говорил, ты не успел.

Больно. Как будто лезвием по только что зажившей ране, но ведь именно поэтому она отправилась в загробный мир — попрощаться.

Светлячки у краев пристани встрепенулись, испугавшись, и бесформенной стаей скрылись за спиной Малфоя, прогоняя темноту и словно пробуждая все от длительного сна. Мрак треснул: то тут, то там зажигались фонари, послышалась музыка, проступили очертания деревьев, домов, скал — все замерцало радугой, точно прошелся ураган карнавала.

Гермиона зажмурилась от яркого света, чуть отстраняясь от Драко, и в недоумении, быстро сменяющимся на неподдельное изумление, уставилась ему за спину.

Драко нехотя оторвал от Грейнджер испытывающий взгляд, меняя его на маску скептицизма, и развернулся к открывшемуся виду.

— Можешь не произносить этого вслух, я сам скажу: ощущение, что кому-то очень знатно скрутило живот, после чего он доброкачественного облевал здесь все радугой, — Драко цокнул языком, убрав одну руку в карман белых брюк, а второй обхватив Грейнджер за талию и придвинув к себе так, чтобы их плечи соприкоснулись. — А еще прикрой рот, а то скоро слюни покапают. — Она стрельнула в него испепеляющим взглядом и легонько толкнула в бок. — Поверь мне, все это многообразие красок, гирлянд, полотен и ковров, высоченные дома и сотни лестниц и мостов, смотря на которые возникает чувство праздника, очень быстро надоедает. У пристани обычно темно из-за мрака, окружающего реку душ, туман поглощает свет, и тот точно сдается здесь гореть, но ты своим смехом спугнула светлячков, которые теперь пробудили весь загробный мир.

— Ты словно осуждаешь меня.

— Осуждаю, — серьезно сказал Драко, пряча улыбку в уголках губ.

Гермиона уже приготовилась ответить, сверкнув карими глазами, но ее кожу внезапно обожгло, как будто кто-то провел разгоряченным лезвием по предплечью. Она, шипя, задрала рукав черной куртки — витиеватый стебель, обросший острыми шипами, полз вдоль вен, закручиваясь и обвивая.

— Тебе надо спешить. Другие тоже будут рады повидаться, — Драко сжал ее кисть, хмуря темные брови, покрытые инеем, и Грейнджер заметила аналогичную татуировку, выглядывающую из-под рукава белой рубашки. Она заканчивалась на чернеющих кончиках пальцев и из-за свечения кожи, казалось, обрамлялась звездными скоплениями.

— Сколько у меня осталось? — жжение не прекращалось, а на предплечье появлялись новые узоры.

Малфой ответил не сразу, продолжая разглядывать розу на ее руке.

— Час-два, не больше, путь по загробной реке довольно долог, поэтому совсем скоро наступит рассвет, тогда лодка исчезнет с пристани, и ты не…

Он не договорил, но это и не требовалось. Оба знали, чем кончится такой исход, а Гермиона не хотела умирать, не имела права сдаваться, должна была сражаться, так ее воспитывали с рождения, и она не собиралась отступать от своих принципов, каким бы серым ни казался ей мир живых, какой бы никчемной и одинокой она там себя не ощущала.

— Тогда не будем терять ни одной свободной секунды.

Она переплела их холодные пальцы и потянула Драко в центр загробного города — Мира падших звезд.

От каждого ее шага трава, припорошенная блестящей крошкой, шевелилась, словно в ней гулял ветер, после чего из нее вихрем вылетали янтарные маленькие листочки, но стоило их коснуться, как они тут же рассыпались золотым пеплом. У Гермионы захватывало дух от увиденного, ни одной книге не было подвластно описать подобное. Она чувствовала на себе внимательный серо-голубой взгляд, то и дело очерчивающий контур ее лица, стараясь запомнить каждую мелочь. Сегодня не только ей предстояло попрощаться навсегда.

Некоторые встречающиеся им люди были намного тусклее прочих, их звездное свечение словно погасало, а сами они растворялись в воздухе. Это лишь доказывало, что даже в загробном мире жизнь не вечна, всех рано или поздно настигнет забвение, как только там, на земле, о них забудут.

— Куда ты так спешишь, Грейнджер? Ты ведь даже не знаешь, куда идти, — Драко сжал ладонь Гермионы, заставляя замедлиться и завернуть за угол сооружения, похожего на дом, состоящего из нескольких блоков и обвешанного разноцветными металлическими ведерками, из которых прорастали алые бархатцы.

Они плутали по узкой улочке, где почти из-за каждой двери доносилась музыка или просто болтовня. На одной из каменных стен висел венок из бурых роз, и, даже не глядя на Грейнджер, Драко сорвал его и бросил ей в руки со словами:

— Надень. Это отпугнет особо противных умерших, которые позарятся на оставшееся тепло в твоей крови, здесь все одной студеной температуры, со временем мы забываем ощущение жара и солнца. Эти понятия становятся сложными, что ли, для нас. Не знаю, как объяснить, потом в книжках почитаешь.

Драко знал, что Грейнджер закатила глаза, как умела делать только она, но все равно послушно прикрепила розы к кудрявым волосам и обняла Малфоя за плечо, сокращая расстояние. Ей хотелось запомнить это ощущение близости его тела перед тем, как отпустить навсегда.

Несколько любопытных взглядов провожали их, появляясь в окнах домов. Но Малфой не сбавлял темп, ориентируясь здесь лучше, чем когда-либо на площади Гриммо. Для Гермионы же каждый новый поворот пестрил изобилием красок, и, если бы Драко не встретил ее у причала, она бы никогда его здесь не нашла — этот город был намного больше, чем мог сначала показаться, вводя в заблуждение. Поэтому она даже не заметила, как они вышли к маленькой площади, окруженной каменными домами с ажурными сиреневыми ставнями, посередине журчал мраморный фонтан в виде увядшей розы, на лепестках которой были выгравированы черепа. От каждого столба тянулась гирлянда теплых золотых лампочек — стоило нескольким брызгам, а точнее, снежинкам, отлетевшим от струй воды у скульптуры цветка, подлететь к их свету, как они тут же таяли.

Гермиона зачарованно наблюдала за растворяющимся в воздухе снегом. Драко слегка коснулся пальцем ее подбородка, заставляя повернуть голову, и она увидела отражение собственного трепета в его глазах, в которых так болезненно для ее души теплились любовь и печаль в дуэте. Ей вдруг отчаянно захотелось сказать ему, что все будет хорошо, все будет как раньше — он и она. И миллионы прожитых воспоминаний, и еще больше моментов, которым только предстояло отложиться в памяти.

Она знала, что он ее любил. Почти никогда не говорил об этом словами, но дышал поцелуями и смотрел голубым серебром. А она любила в ответ, но эти чувства скоро ее разрушат, если она не решится их отпустить.