День святого Валентина - Морган Монкомбл
— Хорошо, теперь расскажите мне о себе, — говорю я, чтобы сменить тему. — Мне нужно как прекрасное, так и безобразное, как хорошее, так и плохое. Время вышло.
Ну, Поппи с радостью подыграла ему. Во время разговора она постоянно заправляет прядь волос за ухо, что завораживает меня. Я узнаю, что ей двадцать четыре года, она не намного моложе меня, и что она живёт одна в маленькой парижской квартире. У неё есть старшая сестра, но она — любимый ребенок своего отца. Её отец — француз, а мать родом из Ливерпуля, Англия. Они познакомились, когда она училась в Париже. Это была любовь с первого взгляда.
— Чем ты зарабатываешь на жизнь? — спрашиваю я её после того, как мы заказали еду.
Она, кажется, колеблется, потом улыбается.
— Я работаю воспитателем в детском саду. Я люблю детей.
Я знаю её всего несколько минут, и все же я нисколько не удивлен.
Она излучает мягкость и терпение, в которые мне трудно поверить. Когда я спрашиваю её, танцует ли она, она смотрит на меня странно, немного забавно.
— Нет, но я занималась гимнастикой двенадцать лет.
Бинго.
В конце концов, она отправляет мои вопросы обратно мне.
— У меня четыре брата; я средний ребенок. Большую часть времени я не уверен, что мои родители вообще помнят о моем присутствии, — пошутил я, прежде чем увидеть её страдальческое выражение лица. — Но я люблю их! У меня было очень счастливое детство, правда. Я покинул гнездо в очень юном возрасте. Я живу в квартире в Париже с голландским студентом. Мы вообще не можем общаться, что приводит к очень неловким ситуациям. Я избавляю нас от них.
Она улыбается, делая ещё один глоток вина, а затем спрашивает меня, учусь ли я ещё в университете.
— Нет, я писатель. Вообще-то я журналист. Но не заносчивый, не снобистский, а скорее безденежный, но страстный.
Слышишь, Николя?
Да, я немного обидчив.
— Вау. Это впечатляет.
— Не очень впечатляет.
Она задает мне несколько вопросов о моей работе, глядя очень заинтересованным взглядом. Я доволен, независимо от того, хочет она этого или нет. Мы так много разговариваем, что я не замечаю, как проходит время.
В течение часа я понял, какая она милая, щедрая, скромная и умная. Ещё я бы сказал, забавная. С детским, немного озорным юмором, который заставляет меня вздрагивать.
— Знаешь что? Давай сыграем в игру, — предлагаю я, откладывая столовые приборы в сторону.
— Я люблю игры. Рассказывай.
Она наклонилась над столом, алкоголь придал её щекам красивый оттенок. Я тоже придвигаюсь ближе, моё лицо в нескольких сантиметрах от её лица. Похоже, она осознает мою близость, так как сильно краснеет. Однако я замечаю, что она не отступает ни на шаг.
— Я задам тебе несколько совершенно бесполезных и глупых вопросов, а ты должна будешь ответить на них очень честно.
Она хмурится, забавляясь, но соглашается. Я не знаю, откуда это взялось, но это лучшая идея, которая когда-либо приходила мне в голову. Потому что следующий час мы проводим, открывая друг друга в весёлой и спокойной обстановке. Я не думал, что ей это покажется смешным, но вместо этого Поппи тут же вскочила и зачитала рэп о моей глупости.
— Назови хоть одну вещь, которая заставляет людей, которые это делают, выглядеть глупо, — говорю я с победной улыбкой.
Поппи размышляет, её розовый язык прижимается к зубам. Я почти вижу ответ в её глазах; её лицо загорается, и она прикусывает губу, чтобы не рассмеяться.
— Когда кто-то бежит к метро, но двери закрываются перед ним, и он ведет себя так: Я все равно не собирался на него садиться.
Я киваю и смеюсь, потому что это то, что все делали раньше, и это действительно смешно видеть.
— Неплохо, неплохо. Твоя очередь.
— Oкей. Эм-м... Какой фильм был бы намного лучше, если бы он был мюзиклом?
— Крепкий орешек, определенно. Ты бы увидела, как Джон Маклейн подходит к Гансу Груберу и поёт "Веришь ли ты в жизнь после любви?" Только представь! Это было бы потрясающе.
Она поднимает палец, пытаясь успокоить свой смех.
— У меня есть идея получше. "Титаник", где Джек цепляется за проклятую дверь, словно за жизнь, а Роуз поет "ха, ха, ха, ах, ах, мы ещё живы, мы ещё живы".
Я смеюсь так сильно, что вынужден спрятать лицо в ладонях, чтобы избежать неодобрительных взглядов других покупателей. Мои щеки горят, восхитительное ощущение распространяется по шее. Слава Богу, что вино не попало мне обратно в ноздри.
Когда я поднимаюсь, у меня болит живот, а Поппи застенчиво улыбается напротив меня.
— Ладно, вопрос для тебя. Какой самый неправдоподобный забавный факт ты знаешь?
— Легко. 7% американцев считают, что шоколадное молоко получают от коричневых коров.
Я бросаю на неё измученный взгляд.
— Я тебе не верю.
— Клянусь Богом! Это доказано, — говорит она с набитым ртом. — Моя очередь: Какая паста самая лучшая? Будь осторожен, этот вопрос определит, нравишься ты мне или нет.
Я вскидываю бровь, отчего она автоматически темнеет. У меня галлюцинации. Эта симпатичная девушка стоит передо мной и спрашивает, какая паста лучше всех остальных, а я ловлю себя на том, что улыбаюсь как идиот.
Это, безусловно, лучшее свидание в моей жизни.
— Это сложный выбор... но я выбираю неварёную пасту. Ты когда-нибудь ела том ям с зелёным виноградом и красным вином? Если нет, то ты должна.
Она прищурилась и очень медленно кивнула, бормоча себе под нос:
— Ну, мы оставим его...
— С кем ты разговариваешь? — заговорщически произнёс я.
— С одной из моих личностей.
— Фух, ты меня напугала, — пошутил я. — Ну, раз уж на то пошло, какой культ ты бы основала?
Её ответ прозвучал чистым, уверенным голосом.
— Готический культ, где бы мы писали стихи на кладбищах в полнолуние в костюмах нежити.
Я отступил назад, немного испугавшись. Откуда, чёрт возьми, взялась эта девушка? Она действительно дружит с Марион? Я, конечно, люблю свою свояченицу, но она не такая уж и смешная. Иначе она бы не вышла замуж за моего глупого брата.
— Твой ответ был слишком быстрым, чтобы быть спонтанным. Задаешь ли ты себе этот вопрос вечером, перед тем как заснуть?
Она пожимает плечами с загадочным видом.
— Только когда мне скучно.
— Это обнадеживает, пожалуй соглашусь.
