Личное дело майора Воскресенского - Екатерина Аверина
— Ты?! — шипит бывшая.
Отодвигаю ее в сторону, прохожу в светлую прихожую. Здесь ничего не меняется уже лет десять, и въевшийся в стены запах задевает то человеческое, что еще не умерло во мне.
— Убирайся! — в меня летит тяжелая ваза.
Отступаю на пару шагов и крупные осколки рассыпаются под ногами. Поднимаю один, зло сжимаю в кулак. Толстое стекло острым краем впивается в кожу, режет до крови, и алые капли одна за другой падают на пол.
— Воскресенский, уходи. Я не отдам тебе сына! И видеться вам ни к чему. Тебя не было в его жизни! Ты забыл? Звездочки на погонах важнее семьи. Я даже рада, что тебя поперли со службы!
— Я сам ушел, — роняю окровавленный осколок, прохожу на кухню, выдвигаю табурет из-под небольшого прямоугольного стола, стоящего у стены. Сажусь, упираюсь затылком в стену. Ладонь саднит в месте пореза, но я не обращаю внимание. Так, слегка раздражающий фактор.
— Мне плевать, Макс! Я любила тебя, родила тебе сына, ждала с твоих долбанных выездов, сборов, дежурств. А ты… да тебе было совершенно насрать на нас!
— Угу, — кривлюсь в злой усмешке. — Помню я, как ты меня ждала, и кто грел твою постель, пока я был на заданиях. Давай опустим взаимные упреки, Нина. Я не ругаться приехал. Я хочу видеть Демьяна.
Вообще, если полезть в бутылку, то я и забрать его могу. Дёма любит меня и хранит наш с ним секрет — мы общаемся! Никогда не бросал сына. Был гребаным идеалистом: семья, верность, служба. Все для них, но Нина умудрилась махом все это обесценить.
Однажды вернулся домой после тяжелого ночного рейда, а в нашей кровати мою женщину, мать моего ребенка, тискает капитан из сменной команды.
Я ушел тогда, громко хлопнув дверью. Неделю жил на базе нашего отряда. Нинка прибегала, извинялась, но я не прощаю предательства. А это было именно оно. Тогда эта дура решила манипулировать мной через ребенка. Тоже не вышло. Теперь вот, новая позиция: «Я мать, а ты никто для него», слышу я через раз. Только если бы не я, она бы сдохла с голоду, потому что работать — это не для принцесс. Куда я смотрел? Теперь самому смешно, но осадочек все равно остался.
Сейчас чужой мужик возит моего Демьяна в детский сад и покупает шмотки моей бывшей женщине. К нему претензий у меня нет. Он давно изучен вдоль и поперек, иначе я просто не подпустил бы его к ребенку.
Смотрю на часы. Они как раз скоро должны вернуться. Нинка заметно нервничает, а я молча слушаю тиканье старых механических часов, висящих на стене.
— Макс… — Нина присаживается на корточки, кладет ладони мне на колени. — Воскресенский, посмотри на меня! — требует бывшая.
А я слышу, как щелкает замок в прихожей, плавно отталкиваю ее и иду встречать Демьяна.
— Козел, — слышу в спину.
— Папа! — Дёмка с порога запрыгнул мне на шею, и плевать, что там возмущенно сопит бывшая жена. — Ты почему так долго не приезжал? — обиженно интересуется сын.
— А у него работа! — зло отвечает за меня Нина. — Всегда сначала работа, а потом мы!
Игнорирую истеричку. Забираю мальчишку в детскую, закрываю дверь прямо перед носом Нины. Мы говорим, смеемся. Я показываю ему новые компьютерные фишки, которыми можно похвастаться перед друзьями, он без умолку трещит о какой-то рыжей девчонке с большими бантами. Она ему нравится.
Раздражая Нину, сижу с ним за ужином и, напитавшись родным теплом, сваливаю из своей квартиры. Тоже бывшей.
Решаю пройтись пешком, проветрить голову. Тачку заберу позже.
Жил себе спокойно столько лет. Все устраивало. Какого черта прошлое семимильными шагами врывается в мой привычный ритм? С чего вдруг жизнь решила, что все это мне нужно? У меня все шикарно! Связи, деньги, лучшие женщины, верные друзья.
Тот случай, когда по щелчку пальца ты можешь сделать пусть не все, но многое, и все равно спотыкаешься на долбанных чувствах! Летишь мордой в асфальт и думаешь, что внутри тебя выжженная пустыня. Ты сам ее выжег. И все, кто пытаются ворваться в личное пространство, все равно, что танцуют на углях…
Морщусь, словно от физической боли. Ненавижу, когда что-то выходит из-под контроля. Сейчас я спустил с цепи собственные эмоции. Непростительно, Воскресенский! Чему тебя в армии учили? Только холодный расчет!
Останавливаюсь посреди какой-то аллеи, закрываю глаза на несколько секунд и распределяю по каждой клетке своего тела привычный холод. Вот так… Дышать становится легче.
Надо возвращаться домой, завтра много работы. Но я не двигаюсь с места. До моих ушей доносится музыка. Ритмичная, зажигательная, но в то же время очень чувственная. Под нее сразу подстраивается пульс и кровь снова движется по венам чуть быстрее.
Передо мной здание. На первом этаже горит свет.
«Раньше здесь была танцевальная студия», — подкидывает воспоминание мозг.
И меня ведет туда, а своей интуиции я привык доверять.
Дернул дверь. Заперто.
Хм…
Иду вдоль стены. Подхожу к тем самым трем окнам, из которых льется теплый желтый свет, и музыка теперь гораздо громче.
Подтягиваюсь, сажусь на широкий подоконник старинной постройки.
— Черт… — я больше могу оторвать взгляда.
Глава 4
Юна
Вкладывая в каждое движение всю свою злость и обиду на сложившуюся ситуацию, я полностью растворяюсь в музыке.
Все давно ушли. В здании бывшего ДК только я и сторож. Два верхних этажа давно не функционируют, да и на первом вот-вот навсегда погаснет свет. Тренера уже нашли место под новую студию. Мы потихоньку переезжаем туда. Но мне нравится здесь. Эти стены пропитаны искусством и детским смехом. Сюда привозили медали с соревнований. Здесь плакали над неудачами и получали поддержку. Целая история
