Маргарет Уэй - Чарующий остров
Клэр даже вздрогнула при этом прямом предложении, выраженном таким горячим тоном. Низкий голос словно вибрировал в тихом помещении. Светлокожая Клэр залилась краской, ее серые глаза наполнились непроизвольным сочувствием.
— Я могу попытаться, — произнесла она застенчиво-серьезно, испуганная странной фразой «идеально… для моих целей». Темные глаза сверкнули.
— Тогда вот что я вас попрошу, моя дорогая. Мистер Квентин подготовит все необходимое. Вы полетите на остров, и чем скорее, тем лучше. Что касается вашего гардероба, решайте сами. — Она оглядела Клэр, одетую классически строго и элегантно. — У вас превосходный вкус. Я бы предпочла, чтобы вы не носили никакой униформы, вроде сине-белой, которой была привержена последняя наша гувернантка, и это было огорчительно. Мой сын не выносит непривлекательных женщин. Беттина же была очень привлекательна — темноволосая и живая, в противоположность вашей субтильной красоте.
Она наконец встала, высокая и внушительная, и Клэр поднялась тоже. Обе они были высоки. Глаза их встретились. Клэр взяла протянутую ей руку, украшенную драгоценностями, и почувствовала в этой женщине скрытое волнение. Клэр словно почудилось дуновение новых сил, вливавшихся в нее, чтобы навсегда изменить ее образ жизни.
Глава 2
Она летела на север, вдоль побережья Квинсленда, в высоком переливчато-синем небе над зеленой землей, продвигаясь к Большому Барьерному рифу и Нефритовым островам. Большой чартерный самолет достиг высоты 8000 футов, и сквозь свой иллюминатор Клэр могла видеть его гигантскую тень, скользящую над пышно заросшим побережьем. К западу лежала гигантская скотоводческая зона, теперь выжженная засухой, а внизу плавились под солнцем богатые тростниковые поля, ананасовые плантации, молочные пастбища, расцветающие в сезон дождей. К западу находилось море, Большой Австралийский пролив, Барьерный риф с бесчисленными островами, сверкающими на площади восемьдесят тысяч квадратных миль, — крупнейшее в мире скопление кораллов, с несравненной природой и морской фауной.
Клэр откинулась на подголовник и прикрыла глаза. Впервые за долгое время она почувствовала приступ волнения. Что это за коралловый риф, вызывающий всякие романтические видения? Эти крошечные изумрудные диадемы, густо поросшие пахучими зарослями, создаваемые мириадами коралловых полипов с незапамятных времен.
Из-под прищуренных век она могла разглядеть устремленные ввысь пальмы, окаймлявшие коралловые пески слепящей белизны, которые, в свою очередь, уступали место кристально чистым водам. Красота, тайна, тропическая экзотика, чудеса коралловых пастбищ и гротов и солнце, солнце, солнце! Неудивительно, что настроение ее улучшилось, откликаясь на такое великолепие.
Несколько часов спустя она плыла по неправдоподобно синему морю, наблюдая за плеском радужных рыб по бокам судна на четверть мили окрест. К двум часам пополудни они достигли острова. Клэр смотрела, как он вырастал из смутного зеленого пятна в сказочное нефритовое кольцо, как по волшебству возникая словно со дна морского и превращаясь в ультрамариновый бриллиант под жарким солнцем.
Явно волнуясь, она почувствовала комок в горле. Перистые верхушки кокосовых пальм покачивались как бы в приветствии. Когда они приблизились к коралловому рифу, воды сменили свой темно-синий цвет на прозрачный зеленый. Клэр свесилась за борт, наблюдая розово-пурпурную массу в зеркальной воде.
Был дан самый тихий ход, и они двигались осторожно вперед по узкому проливу между островками суши. Наверху, в рубке, Дэн Хили, владелец семидесятитонного дизельного судна «Лотос», внимательно следовал указаниям лоцмана, местного жителя. При всей своей удивительной красоте коралловые рифы наводили ужас на моряков, и многие крепкие суда здесь затонули. Следуя указаниям жилистой коричневой руки, судно миновало опасные места, получив наконец всем понятную отрывистую команду — полный вперед!
Клэр чувствовала соленые брызги, попадавшие на пылающее лицо. Это было изумительное чувство — скользить в коралловом лабиринте под сияющим солнцем в тропическом раю. В мерцающих водах Клэр ясно различала дно великолепной лагуны со всей массой многоцветной морской живности.
Там были синие рожки роголистных кораллов, чудные, цветоподобные кораллы-хризантемы, волнистые листья гигантских анемонов, туманно-пастельная алькионария. Сине-фиолетовая демуазель, маленькая великолепная тропическая рыбка, сновала туда-сюда в балетных па, словно рисуясь перед тяжеловесной коралловой пятифунтовой треской с разинутой пастью. Стайки разноцветных рыб-попугаев пожирали сочные моллюски, следя в то же время краем глаза за стариком осьминогом, время от времени выкидывающим щупальца из своего убежища.
Для Клэр все это было как подглядывание сквозь магическое зеркало в фантастический сад, залитый чистейшим голубым сиянием. Скопления кораллов всевозможных расцветок, изысканно вылепленных в виде деревьев, кустарников и цветов, служили превосходным фоном для сверкающих эмалью тропических рыб, напоминавших сверхэкзотических бабочек. Трудно было вообразить, что красота и прочность коралловых рифов, способных выдерживать морскую стихию, была создана существами длиной менее четверти дюйма и мягкими, как желе. Богатству цветов рифы были обязаны живой ткани цветоподобных коралловых полипов, а когда эти крошечные создания умирали, оставался лишь белый известковый скелет. Но и своей смертью эти «архитекторы на час» давали жизнь прелестным коралловым островам, где их скелеты служили основанием белым коралловым пескам, в которых укоренялись деревья, гнездились птицы, а люди, если им посчастливилось, находили временный приют.
Мотор застопорили, и якорь упал в голубую лагуну. Пристань протянулась с подветренной стороны острова. Водная рябь заискрилась миллионами алмазных граней, и Клэр пришлось спрятать глаза под большими солнцезащитными очками.
На пристани она разглядела встречавшую ее одинокую фигуру Нади Колбэн, двигавшуюся с присущей ей естественной грацией. Один из палубных матросов «Лотоса», здоровый малый с выжженными добела волосами, спустил сходни, и Клэр нервно облизнулась, увидев их шаткость.
— Не очень-то надежно, а? — спросила она своим ясным, мелодичным голосом.
Он обернулся к ней с белозубой, слегка насмешливой улыбкой:
— Послушай-ка, блондиночка, сейчас полный штиль. Но не важно, я тебя перенесу, если хочешь. С превеликим удовольствием. Ты, верно, легка как пух. — В его голубых скандинавских глазах было открытое, дерзкое восхищение.
